Падение царского режима. Том 4

Мне казалось, что после ареста рабочих депутатов наступило некоторое успокоение. Я хотел довести об этом до сведения царицы, — не сомневался, что она передаст царю. Я написал письмо А. А. Вырубовой, уведомляя ее, что «настроение понизилось». Я знал, что она письмо покажет царице. К своему письму я, кажется, приложил отчет о заседании, устроенном П. Н. Милюковым. Дня через три после отсылки мною письма А. А. Вырубовой я делал царю доклад; показывал ему отчет заседания; он им интересовался, читал его сам. После доклада царю я рассказал царице свои впечатления о создавшемся положении. Царь и царица были довольны моими действиями. Вскоре я получил от Е. В. Сухомлиновой письмо, в котором она меня извещает, что в «Царском Селе, за арест секции, мне поставлен плюс». (Копии отчета заседания, устроенного П. Н. Милюковым, я послал В. Н. Воейкову, Н. Д. Голицыну и И. Г. Щегловитову.)

Для удобства рабочих и, чтобы предупредить среди них волнения, вызываемые недостатком продовольствия и дороговизною, при заводах были устроены лавки, в которых продавались хлеб, чай, сахар и другие предметы, нужные рабочим. Лавки принадлежали товариществу Беляевой[*], устроены они были С. П. Белецким, давшим этому тов-ву из сумм департамента полиции ссуду в 150 тысяч рублей. В бытность его товарищем министра департамент полиции оставил за собою надзор за делом, до выплаты ссуды; долгу к февралю оставалось 60 тысяч руб. Заведывал лавками, в качестве члена правления товарищества Беляевой, чиновник департамента полиции Кушнырь-Кушнарев. Всех лавок было, кажется, 16. Я считал это дело полезным и думал увеличить их число. Когда муки в городе было мало, на закупку таковой в запас для лавок я дал Кушнырю 100 тысяч руб., которые я занял у Мануса (через Н. Ф. Бурдукова, как показывал в Верховной Следственной Комиссии). Кушнарев мне сказал, что рабочие сами «производят торговлю в лавках и имеют за нею надзор» и что эти рабочие «выбираются самими рабочими поочереди». Я тогда не обратил внимание на эти слова. Теперь думаю, что Кушнырь-Кушнарев находил между рабочими «сотрудников» для департамента полиции и им поручал торговлю в лавках; что эти сотрудники устанавливали между собою очередь. Думаю, что те благодарственные письма, которые Кушнырь-Кушнарев мне показывал, говоря, что они получены от рабочих, написаны «сотрудниками» и что вся организация лавок имела целью успокоить рабочих, доставляя им некоторые удобства, показать им, что правительство о них заботится и получать через «сотрудников» точные сведения о предположениях и настроении рабочих.

По желанию С. П. Белецкого, когда он был товарищем министра внутренних дел, и его соглашению с военным начальством был установлен особый порядок, которым департамент полиции приводил в исполнение постановления военного начальства о высылках. Эти постановления вписывались в журнал особого совещания, которое не могло их изменять; определяло лишь место высылки в России или Сибири, согласно ст. 17 или 19 инструкции особого совещания, указанной в постановлении военного начальства, и назначало высылаемому срок выезда. О существовании этого порядка мне сказал А. Т. Васильев; я его не расспросил и с этим порядком не ознакомился. Военное начальство часто прибегало к высылкам; около 80% всех высылок, проведенных по журналу особого совещания, падало, по словам А. Т. Васильева, на высылки по постановлению военного начальства.