Падение царского режима. Том 4

Я лично никаких себе иллюзий в возможности получения этого назначения не строил, так как, со слов А. А. Вырубовой, я знал о неостывшем еще у государя чувстве недовольства мною, и в помещении моей фамилии в этом списке я оценивал лишь напоминание о мне государю в связи с состоявшейся переменой ко мне отношений влиятельных лиц правой фракции государственного совета, пользовавшихся личным доверием государя. Лично я к И. Г. Щегловитову с просьбой за себя не обращался и повидал его лишь в первой половине января, желая выяснить для С. Н. Гербеля мотивы помещения его в числе неприсутствующих в 1917 г. членов государственного совета и видя в этом отражение личных отношений к нему И. Г. Щегловитова. С. Н. Гербель с первого периода войны взял на себя безвозмездно, по просьбе А. В. Кривошеина, главное руководительство продовольствием армий юго-западного фронта, жил все время вне своей семьи; был в постоянных разъездах и пользовался большим доверием и расположением к себе со стороны штаба верховной ставки и министерства земледелия и государственных имуществ. Когда я передал об этом Щегловитову, то он мне на это ответил, что, в данном случае, он руководился желанием постоянно иметь, в виду отвлечения Гербеля военными заботами от Петрограда, лишний голос с правой фракции государственного совета; но, узнав от меня, что С. Н. Гербель предполагает по этому поводу переговорить в ставке с ген. Алексеевым и, в крайнем случае, даже уйти из государственного совета, Щегловитов встревожился и просил меня убедить Гербеля не придавать этому того значения, какое он видит в этом акте, так как его величество относится к С. Н. Гербелю, в виду его заслуг для действующей армии, особо благожелательно; при этом Щегловитов добавил, что он переговорит с государственным секретарем С. Е. Крыжановским и постарается всячески, путем соответствующего рескрипта государя, подчеркнуть внимание к заслугам С. Н. Гербеля со стороны его величества.

Затем, переходя к сделанному им новому подбору членов государственного совета для усиления влияния правой группы, Щегловитов мне указал, что в 1-м департаменте государственного совета он ввел (кажется, вместо Икскуль-фон-Гильденбандта) А. А. Римского-Корсакова, на которого возлагает надежду по делам ген. Сухомлинова, Милюкова и Пуришкевича. Когда я по приезде Римского-Корсакова с ним увиделся и он, будучи приятно удивлен своим назначением в 1-й департамент, спросил меня, не известны ли мне ближайшие основания, побудившие Щегловитова выставить его кандидатуру, я ему передал мой разговор по этому предмету с Щегловитовым, а также и причины, по коим я не прошел в государственный совет. Не скажу, чтобы я доставил Римскому-Корсакову удовольствие своим сообщением о надеждах, возлагаемых на него Щегловитовым по делу Сухомлинова, ибо Римский-Корсаков, как я знал и ранее, относился к деятельности Сухомлинова отрицательно.

Надежды Протопопова на особую поддержку, которую ему обещал Щегловитов в правой фракции государственного совета, также не оправдались, так как, несмотря на искреннее желание Щегловитова не допустить прохождения А. Ф. Трепова в председатели правой фракции и на помощь, ему оказанную в этом деле сторонниками Протопопова, Н. А. Маклаковым и Римским-Корсаковым, собиравшим у себя несколько раз частные фракционные совещания, на сторону Трепова стали даже многие из тех новых членов государственного совета, которые были обязаны своим назначением Щегловитову. Это было большим ударом для Щегловитова и Протопопова, еще теснее их сблизившим, и повело к тому, что единственным человеком, к мнению которого в последнее время прислушивался Протопопов, был — Щегловитов, у которого Протопопов бывал, как мне передавали, почти ежедневно. Этим я не хочу сказать, чтобы Протопопов не считался в этот период времени с взглядами кружка Римского-Корсакова, где одним из деятельных членов состоял Н. А. Маклаков, часто посещавший Протопопова, но пожелания этой политической правой группы Протопопов воспринимал постольку, поскольку это отвечало его видам. Что же касается Н. А. Маклакова, то, сохраняя, по внешнему виду, самые дружеские с ним отношения, Протопопов все-таки в его лице видел довольно сильного себе конкурента, так как он знал, что государь и императрица относились к Маклакову с неизменным доверием и прислушивались к его мнению по поводу событий последнего времени. Лично Маклаков, насколько я мог заметить при своих разговорах с ним, не считал Протопопова и его политику отвечающими переживаемому тогда моменту и упрекал Протопопова в нерешительности принятия серьезных мер борьбы с оппозицией не только правительству, но и его величеству.