Падение царского режима. Том 7

Поливанов. – После возвращения моего из ставки, значит, 15-го июня 1915 г., я через три-четыре дня получил определенное повеление прибыть в Царское Село для представления императрице. Я был принят ею, при чем разговоры носили совершенно общую форму: о нашем военном положении, о военных действиях, о том, что она никуда не собиралась уезжать, но что не любит Петрограда, что это самый дурной город, потому что в нем постоянно говорят такие вещи, которых не существует. Одним словом, разговоры носили чрезвычайно общий характер, и на этом мы расстались. Затем, относительно ее влияния на государственные дела скажу следующее, что вообще таким кардинальным пунктом в политических отношениях совета министров к государю и обратно я назвал бы отъезд 23-го августа 1915 г. государя…

Иванов. – Т.-е. главнокомандующим?

Поливанов. – Да. Перед этим происходило заседание в Царском Селе, на котором министры пытались убедить государя в том, что ему не следует принимать командования, и я лично, как управляющий министерством, тоже высказывал бывшему государю мои доводы. И вот тут или в конце августа начали обостряться отношения между председателем совета министров и министрами, невидимо, но обостряться. При чем чувствовалось, что насколько в этом эпизоде, в вагоне, Горемыкин так легко склонился на перемену Щегловитова и Саблера, насколько тут он эволюционировал в смысле движения навстречу общественности, настолько в августе в нем замечалось начало реакционное. И на этой почве между ним и министрами, стоявшими за общественность, начались разного рода трения, и среди министров все более и более нарастало сознание, что он совершенно не отвечает своей должности. Это явилось причиной письма министров государю, в котором, в сущности, было два основных положения: чтобы государь не принимал на себя окончательно командования армией, т.-е. он может командовать, когда ездит туда, но чтобы не связывал себя принятием командования постоянного и неуклонного. Это было первое положение. А второго… я не помню… К сожалению, копии этого письма у меня нет. Словом, второе положение было то, что нельзя в военную пору совершенно устраняться от содействия общественных сил. Вот факт такого письма, составленного втайне от Горемыкина, уже доказывает, что отношения с ним были нехорошие. Его поворот в сторону реакционную был неожиданным для нас. Затем, письмо 23-го было передано бывшему государю и прочитано им по пути из Петрограда в Царское Село, в присутствии б. императрицы.

Иванов. – Не известно ли вам, почему государь взял на себя командование? Какая была обстановка?