Падение в неизбежность

– А я искал тебя внизу, – он улыбался и разглядывал Марину, будто забыл, как она выглядит.

– А я думала, что ты соизволишь позвонить и внести хоть какую-то ясность! – Марине было не справиться с дыханием.

Лифт остановился на шестом этаже, и Фёдор молча, неторопливо направился в сторону своего номера, она, как всегда, следом, недовольная, что опять проявила слабость и не нашла в себе силы противостоять ему. Не успели войти в номер, как в дверь постучали. На пороге стоял посыльный с гигантской корзиной цветов.

– Поставьте куда-нибудь, – на ходу бросил Фёдор, подошёл к окну и уставился на Исаакий. – Красотища какая! Кстати. Цветы тебе. Я дико устал. Сумасшедшая неделя выдалась. Я отдохну, если ты не против.

Не взглянув на неё, Фёдор бесцеремонно скинул всю одежду, и пошёл в спальню, и завалился на кровать. Она постояла-постояла и молча начала раздеваться.

За окном по косой падал снег. «Интересно, завтра что-нибудь останется от него?»

Она залезла под одеяло и прижалась всем телом к Фёдору.

– Вот это правильное решение, – он грубо оттолкнул её, а потом навалился всем телом, ещё и схватил за волосы.

– Больно! – вскрикнула Марина и попыталась освободиться.

– Терпи… А то ещё больней будет…

Наутро никаких следов от снега, как и не шёл вовсе, только вымороженный асфальт. «Странная погода! Снег… Потом всё растаяло и подморозило…» – Марина поёжилась, точно ощутила уличный холод. Внезапно раздался удар колокола, и она от неожиданности вздрогнула. Одновременно с небес стал разливаться радостный перезвон других колоколов. «Раз, два, три, четыре, пять», – считала она про себя, и опять мощный удар основного колокола, и так двенадцать раз подряд. Полдень! Она зачарованно смотрела на Исаакиевский собор, он говорил с ней, и она впервые услышала его. Ей было не отойти от окна, казалось, вот-вот, и она опять услышит эти волшебные звуки, но Исаакий молчал. При желании любое неодушевлённое может стать одушевлённым. Вот и к собору у Марины складывалось особое отношение, и иногда ей становилось страшно. Он то отвергал её и осуждал, то понимал и жалел. Скорее всего, подобные фантазии были напрямую связаны с Фёдором и с тем, что Исаакий постоянно маячил перед ней из окон его гостиничного номера и невольно становился единственным свидетелем всего, что там происходило.

Фёдор беспробудно спал, и она слонялась по номеру, не зная, чем себя занять, и немного скучала по Игорю с Сашкой. «Опять начались эти качели: Игорь, Фёдор, Фёдор, Игорь!»

Хотелось горячего кофе. «Может, позвонить в сервис и заказать? Сколько ещё он проспит?»

Роскошная корзина цветов стояла на журнальном столике, и она с нежностью водила рукой по веткам сирени. Сирени было гораздо больше, чем других цветов, и в основном белая, самая любимая.

«Надо отыскать цветочки с пятью лепестками, съесть и загадать желание…» – Марина улыбнулась, вспомнив, как в детстве она с подружками объедалась сиренью, веря в её магическую силу, пока бабушка не сказала, что цветки сирени ядовиты и для исполнения желания достаточно одного.

– Проснулась?

Она услышала голос Фёдора и отдёрнула руку от корзины цветов.

– Закажи завтрак. Я пойду помоюсь. Проспал восемь часов, а чувствую себя разбитым!

Фёдор был подчёркнуто холоден, а всю ночь не давал ей спать; если засыпал, то и тогда искал её в постели, и просыпался, если терял с ней телесный контакт. Он закрылся в ванной, она стояла под дверью и громко спрашивала, что он будет на завтрак. Фёдор то ли не слышал её, то ли не хотел отвечать – типа подумай сама.

Через тридцать минут принесли завтрак, и он недовольно поглядывал, как официант сервирует стол и красиво расставляет тарелочки с сыром, малосольным лососем, корзинку с хлебом, стаканы со свежевыжатым апельсиновым соком, чашки и кофейник с горячим кофе. Когда очередь дошла до яичницы, Фёдор наморщился.

– Я не люблю глазунью! Марин, ты что, не помнишь, что я всегда прошу обжарить яйца с двух сторон. А почему нет фруктов, ягод?..

Официант извиняюще улыбался, всем своим видом показывая, что его вины в этом нет, не он принимает заказы. Марина сдерживалась с трудом. «Сам бы и заказывал или хотя бы соизволил сказать, что хочет! – обида комом встала в горле. – Взял и всё испортил! Какой теперь завтрак?!»

Телевизор показывал канал «Россия 24», и Фёдор погрузился в последние новости, а Марина в махровом халате, забравшись с ногами на диван подальше от него, крепко держала двумя руками чашку с кофе и бесшумно пила его маленькими глотками.

– Не обижайся, – Фёдор подсел поближе, – посмотри на меня…

Она демонстративно отвернулась, и он тихонько взял её за подбородок и развернул к себе. Как же она любила, когда он так смотрел на неё. За такой взгляд, как сейчас, она готова терпеть многое.

– Может, пойдём прогуляемся?

– Если ты хочешь, пошли. На улице такая холодина, а ты в тоненькой курточке. Замёрзнешь ведь, – он нежно потрепал её по щеке. Ей показалось, что он хочет что-то сказать, но Фёдор быстро вскочил с дивана и начал одеваться. – Давай быстро, а то передумаю!