Падение в неизбежность

Ждать их было совсем неинтересно, и он даже не спросил, одни они приехали или с тремя сыновьями. В их круг интересов он не вписывался и всегда чувствовал себя немного ущемлённым, оттого что они никогда не обращали на него внимания и относились как к мелюзге; а у Саши в школе есть товарищ, и ему уже пятнадцать лет, и он ничуть не ведётся на разницу в возрасте. Не то что эти задаваки!

Марк с Юлей подъехали с лёгким опозданием. Следом на своей машине – ребята с хорошенькой блондинкой, судя по манере говорить и одеваться – явно американкой. Действительно, девушка была из Нью-Йорка и приехала на юг Франции с Дэвидом, старшим сыном Марка. Средний, Антон, который давно звался Энтони, за последний год изрядно вымахал, перегнал и так высоченного отца и превратился в настоящего раскрасавца. Младший, Виктор, был самым тихим и застенчивым и странным образом всё больше и больше походил на неродного Марка.

Сёма видел их впервые, и в его глазах читалась лёгкая грусть; на фоне этих совсем молодых рослых парней он казался ещё более миниатюрным, этаким великовозрастным подростком с обиженным лицом. Комплексы по поводу своего роста у Сёмки были и, судя по всему, немалые. Как-то показывал Марине фотки со времён учёбы в Лондоне, и она заметила, что большинство фотографий обрезаны, и всё равно на некоторых краешком вылезало чьё-то плечо, и Сёма едва доходил до него. Марина тогда не упустила случая подколоть его, и тот немного обиделся.

В принципе, он смотрелся неплохо и был очень даже симпатичным, и маленький рост его не портил. Сёма компенсировал эту, как он считал, досадную ошибку природы любовью к стильной одежде и всяким крутым наворотам типа портфеля Louis Vuitton, очков, часов, дорогой обуви и всевозможных шарфов и кашне, которые обожал и умел носить. На насмешки он особо не реагировал, объясняя, что это хоть как-то позволяет стать заметным на фоне своих дружков и партнёров, которые как исполины вечно возвышаются над его головой и порядком раздражают. Но среди всех Семён считался самым умным и в бизнесе самым рисковым, что утешало и вселяло в него твёрдую уверенность, что в этом и есть его основная фишка.

Всему виной была его мать, Валентина Соломоновна, которую Сёма боготворил и которая невольно вселила в него этот дурацкий комплекс. Она вечно сетовала ещё с его раннего детства, что Семён самый маленький в классе и плохо растёт, таскала его по травникам, и те прописывали пить горькие настойки и кучу гомеопатических горошин. Он постоянно висел на турнике, вытягивался и вместе с мамой надеялся на чудо. Ничего не помогло, и чуда не случилось. Главное расстройство Валентины Соломоновны сводилось к тому, что девочки любят высоких и для её мальчика не найдётся достойной невесты.

Бабы Сёму обожали, проблем с этим у него никогда не было. Только нравились Сёме дылды с модельной внешностью, и, как ни странно, рядом с ними он ничуть не смущался, словно они уравновешивают его. А в своей харизме он был предельно уверен.

Среди такого контингента ничего путного найти ему не удавалось, и кратковременные романы сменялись один другим, не принося удовлетворения и ни малейшего желания жениться на радость его матери, которая никогда не одобряла выбор сына и мечтала совсем о другой невестке. Она не раз присылала сыну фотографии хороших еврейских девочек, дочерей своих знакомых. Сёма категорически всех браковал: не цепляли, слишком правильные и не в его вкусе.

Маринка ему нравилась – яркая, хоть до модели далеко. Он всегда чувствовал в ней какую-то особую энергию, очень схожую со своей. Вот от такой бы он не отказался и наверняка женился не задумываясь, невзирая на то, что характер у Марины ещё тот, и, по его мнению, только такой законченный романтик и спокойный тюлень, как Игорь, мог не истерить рядом с ней и вполне мирно сосуществовать. Его мерилом выбора стала именно она, но таких, как Марина, он не встречал и потихоньку превращался в циничного скептика.

Марина давно не видела Юлю и отметила, что та прекрасно выглядит, и было это чистой правдой, а не дежурным комплиментом. Пучок на голове сменило каре, кожа на лице приобрела приятный тон и свежесть, а серые глаза, слегка обведённые графитовым карандашом, невольно приковывали взгляд; Марина и не подозревала, насколько они красивые и необычные. «Марк сразу разглядел её красоту, и ему было безразлично, что она не умеет её правильно преподнести. Он уже видел её красивой, оттого и полюбил. Ещё она полностью доверилась ему и нуждалась в защите и покровительстве, и это было именно то, что он хотел видеть в женщине».

– Это всё ты на меня так действуешь! – смеялась Юлька. – Я даже стала получать удовольствие от шопинга.

Приезжала бы почаще, и процесс моего преображения проходил бы гораздо быстрее!