Падение Византии

— А скажите, синьор Киавари, что в Европе нового и интересного? Хотя дела торговые непосредственно касаются наших карманов, однако и политические имеют к ним большое отношение.

— Везде, синьор, хаос, а в хаосе всякий о себе хлопочет. Я виделся с Энеем Сильвием Пикколомини…

— А… интересно! Значит у самого источника были?

Батичелли даже переменил положение, приготовившись слушать.

— Сильвий Пикколомини отправился в Германию в качестве посла от папы; он, конечно, там сумеет сделать свое дело при его уме, образовании и красноречии.

— И при этом сумеет, когда нужно, блеснуть благородством.

— Да, да, конечно… Ведь вы его знаете. А в Венгрию и Польшу отправлен кардинал Юлиан Чезарини.

Батичелли ядовито засмеялся и заметил:

— Его вероятно снабдили другой красной шапкой, в замену той, которую он потерял, убегая от Прокопа Большого.

— Ну, вот вы сами видите, — согласился с ним Киавари, — как дело делается. Для папы интереснее в настоящее время дела в Германии, где ему не дает покоя базельский собор, и он туда посылает Пикколомини, а проповедывать крестовый поход против турок посылает того самого Чезарини, который в начале базельского собора говорил, что песня про примирение с греками поется триста лет, и вместо того, чтобы бегать за греками, лучше привлечь к католицизму гусситов, от которых он сам бежал, как вы заметили, и потерял даже свою шапку. А между тем посольство в Польшу и Венгрию в настоящее время очень важно: на престол Венгрии выбран Владислав Ягелло, король польский. С Иоанном Гуниадом новый король в самых дружеских отношениях. Гуниад получил от него Седмиградию. По моему мнению, достаточно Польши и Венгрии с таким вождем как Гуниад, чтобы предприятие увенчалось успехом. К тому же, Белград держится еще против турок.

— Представьте себе, синьор Киавари, я здесь несколько дней живу, и замечаю, что у турок готовится нечто важное. Силы прибывают из Азии; их тут принимает любимый полководец султана Мурада Искандер-бек и отправляет в Адрианополь; вероятно готовится поход.

— Весьма вероятно, что турки воспользуются медлительностью венгров и возьмут Белград.

— Отчего бы, например, не отправить в Польшу кардинала Виссариона, — заметил Батичелли, — этот ученый, безукоризненно честный человек, к тому же предан своей родине Византии и мог бы многое сделать.

— Да, об этом в Риме толковали, — отвечал Киавари, — но видите ли, кардинал Виссарион будет преследовать цели исключительно патриотические; папе Евгению IV надо устроить еще и свои дела в Венгрии. Я видел достопочтенного кардинала Виссариона. Неудача флорентийского собора сильно повлияла на него. Кстати: Исидор, митрополит киевский, тоже возведен в кардиналы.

— Хотят спасти родину, — задумчиво, как бы про себя проговорил Батичелли.

— Нет, синьор, я их иначе понимаю: хотят спасти великую греческую культуру; если не спасти, то перенести ее в Италию, что они и делают. Повсюду в городах Италии устроили они свои школы, в особенности во Флоренции; там этих греческих учителей на руках носят, хотя признаться, они довольно беспокойный народ.

— А знаете, синьор, Флоренция быстро шагает вперед не только в деле просвещения, но и торговли; скоро нам придется не столько соперничать с венецианцами, сколько с Флоренцией.

— Э, синьор, — с пренебрежением заметил каффский консул, — это всего лишь идеалисты! Они запрещают торг невольниками своим купцам, а какая торговля без невольников?

— В этом я с вами не согласен; да и доказательство на лицо: фабрики у них растут. Где вы найдете такое сукно, как у них?

— Да у них торговля на помочах у магистрата идет, разве это торговля прочная?

— Там магистрат все из торговых людей состоит. Во Флоренции купечество не составляет круг людей, погрязших исключительно в торге: флорентийские купцы — это соль общества. Ну, да впрочем, это дело взгляда. А как идут дела в Неаполе, — вспомнил Батичелли. — Вы вероятно проезжали?

— Неаполь отягощен раздорами, как и прежде, но никогда еще Италия не видала таких соперников, какие теперь борются за Неаполь. С одной стороны умная и благородная Изабелла и король Рене Анжуйский, а с другой Альфонс, поистине рыцарственный король. Скверно только, что они приняли к себе на службу разбойников кондотьеров: Сфорцу, Пиччинино, Кальдору и прочих, которыми теперь кишит Италия.

— Уж лучше, синьор, пускай пользуются этими бродягами, чем отрывать мирных граждан от занятий и обращать их в бандитов.

Между тем уже вечерело, с моря потянул свежий ветерок, наступила теплая южная ночь.

— Когда уходите, синьор Киавари? — спросил Батичелли.

— Завтра на рассвете.

— Думаете завернуть в Константинополь?

— Нет, греческая галера, на которой я иду, держит курс прямо на Каффу.

— Тогда до свидания, синьор, кланяйтесь синьоре Анджелике, синьорине Клавдии; передайте всем знакомым поклон.

— Благодарю вас. А вы скоро думаете быть дома? Без вас у нас скучно и пусто.