Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

Армия в Галлии показала себя ненадежной, готовой взбунтоваться против императора, но здесь необходимо было держать значительные силы для защиты провинций от атак со стороны племен, обитавших по ту сторону границы. За Рейном на севере жили франки; южнее, между Рейном и Дунаем, — алеманны. Помимо этих, наиболее многочисленных групп, были и другие, периодически учинявшие нападения. Как франки, так и алеманны представляли собой не единую нацию, но скорее значительное число отдельных племенных группировок и кланов; во главе их стояли вожди, которые захватывали и утрачивали власть с течением времени. Малые группировки иногда объединялись под верховенством общего предводителя, но это случалось не часто и не повсеместно. Нападая на империю, они практически всегда стремились пограбить, а не захватывать территории. Перед нами вовсе не орды варваров, время от времени штурмовавшие твердыню цивилизации. Плотность населения на занятых алеманнами землях, вероятно, была меньшей, нежели в прилегающих к ним районах империи. Набеги не представляли серьезной угрозы для государства как такового, но чрезвычайно затрудняли жизнь тем, кто становился их жертвой. Существуют сведения о множестве пленников, уведенных за границу в рабство. Нападающие уничтожили отдельные поселения и даже захватили и разграбили несколько крупных городов. Наличие пояса стен не всегда обеспечивало надежную защиту, если они не содержались в порядке или если не находилось никого, кто мог бы организовать оборону. Позднее Юлиан утверждал, что до его прибытия в Галлию интервенты захватили не менее сорока пяти больших городов^{305}.

В годы гражданской войны варвары активизировались. Происходило то же самое, что и в III веке. Внутренняя борьба отвлекала римлян: солдаты уничтожали друг друга, а границы оставались незащищенными. В период войн также страдала торговля с племенами, жившими за пределами империи, в результате чего некоторые из них отправлялись в набеги, не видя иного способа прокормиться. Алеманны, вероятно, в мирное время обеспечивали римлян древесиной и строительным камнем. Римские политики также стремились привлечь варваров на свою сторону, чтобы те сражались против их врагов. Магненций нанял за пределами империи большое число воинов. Констанций, несомненно, поступил так же; алеманнский король Вадомарий получил от него разрешение поселиться на западном берегу Рейна и занять часть провинции; побуждаемый императором, он вторгся на территорию узурпатора. Подобные сделки, диктуемые прагматизмом, охотно совершались во время гражданской войны, но после нее стали рассматриваться как нечто неудобное. Обычно те, кто одерживал верх в гражданских войнах, очень хотели покрыть себя «беспорочной» славой, одолев каких-либо внешних врагов империи. Гражданские войны и набеги также активизировали бродяжничество: лишившиеся собственности дезертиры, беглые рабы, беженцы и прочие отчаянные люди объединялись в шайки или грабили в одиночку. Несомненно, зачастую установить личность грабителя бывало нелегко^{306}.

Направляясь на север, чтобы принять командование, Юлиан прочел «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря. За четыреста лет мир значительно изменился, но новый цезарь вскоре продемонстрировал столь яростное честолюбие, что мог потягаться в этом со знаменитым военачальником. С энтузиазмом включился он в военную жизнь. Традиция, благосклонная к Юлиану, утверждает, что крупные чиновники и помощники, посланные Констанцием, дабы приглядывать за ним, мешали ему. Это, очевидно, преувеличение: Юлиану скорее всего постоянно требовались советы и руководство, когда он приступил к возложенной на него миссии. Урзицин поначалу оставался на посту magister mili-tum, сохраняя руководящую роль. Однако, будучи умным человеком, который большую часть жизни провел наедине со своими мыслями, Юлиан неохотно соглашался с мнениями, отличавшимися от его собственных^{307}.