Падение Запада. Медленная смерть Римской империи

Даже учитывая вышесказанное, не будем забывать, что государство получало значительное количество сельскохозяйственной продукции в уплату налогов. Предполагалось, что она должна содержаться в хранилищах в укрепленных городах и на военных базах, дабы в случае необходимости в распоряжении войск, двора или официальных лиц имелось готовое продовольствие. Если ресурсы, с помощью которых можно было бы удовлетворить нужды тервингов, отсутствовали, решение принять чужеземцев явилось в высшей степени неразумным. Вероятно, запасы имелись, но их не доставили в нужное место. Трудно согласиться с предположением, что император приказал чиновникам ограничить количество выдававшегося готам провианта, чтобы держать их в подчинении, поскольку эта стратегия была сопряжена с большими опасностями. Чиновники на местах сами могли принять решение действовать подобным образом. Конечно, они хотели извлечь выгоду из этой ситуации. Аммиан Марцеллин рассказывает, что после того как в руках Лупицина оказалась большая часть средств, имевшихся у варваров — они истратили их в обмен на продовольствие, продававшееся на черном рынке, — он начал проводить еще более злостные махинации. Готы пришли в такое отчаяние, что продавали детей в обмен на ничтожные количества собачьего мяса. Согласно расценкам, за одного ребенка давали одну собаку — люди Лупицина действовали достаточно организованно и ловили бродячих собак на обширных территориях^{366}.

Постепенно тервинги продвинулись к городу Марцианополю, где, по-видимому, находилась штаб-квартира Лупицина. Им не разрешили войти в город или воспользоваться городским рынком, но позволили разбить лагерь на некотором расстоянии от городских стен. Для надзора за их перемещением большая часть римских войск отошла от границы, оставив ее незащищенной. В какой-то момент грейтунги, также пытавшиеся войти в земли империи и получившие отказ, пересекли ее (сосредоточение римских патрульных лодок, прибывших на помощь тервингам, означало, что значительные отрезки течения Дуная остались без надзора). Римские власти быстро теряли контроль над ситуацией; либо им не хватало войск, либо они плохо использовали имевшиеся. Ситуация близ Марцианополя носила весьма напряженный характер, когда Лупицин пригласил вождей тервингов на пир. Подобные встречи были обычным явлением дипломатии на приграничных территориях и также давали, как мы уже видели, возможность для совершения предательства. Мы не знаем, планировал Лупицин или нет взять предводителей готов в плен или убить. Учитывая значительную задержку во времени, возникавшую при сообщении со столицей, маловероятно, что он действовал согласно четким приказам императора.

Конфликт начался с того, что спор между солдатами, горожанами и готами вылился в стычку. Тут Лупицин — Аммиан Марцеллин отмечает, что это произошло поздно вечером и тот уже немало выпил — приказал казнить свиту готских вождей; сами они также подверглись аресту. Когда эта новость распространилась за пределами города и достигла лагеря готов, там поднялся шум. Все больше и больше воинов прибывало на помощь к тем, кто участвовал в бою. Фритигерну удалось уговорить Лупицина отпустить его: он убедил последнего, что никто другой не сможет успокоить его разъяренных соплеменников. Его выпустили. Об Алавиве же никто никогда более не слышал^{367}.

Лупицин собрал все войска, какие мог. Он принял решение двинуть их на лагерь тервингов, расположенный примерно в девяти милях от города. Готы, ожидавшие нападения, наголову разбили его колонну. Сам Лупицин спасся — наверное, потому, что одним из первых ударился в бегство. Пожар войны начал быстро распространяться. Незадолго до этого на территорию империи пропустили группу готов; они ожидали при Адрианополе, собираясь двинуться на восток, вероятно, для того, чтобы поступить на службу в армию. У них уже успели возникнуть трения с местным магистратом, который теперь привел из города военные силы, состоявшие в основном из рабочих государственных оружейных мастерских. Упомянутые готы полностью уничтожили это наспех вооруженное ополчение и забрали себе новенькое оружие, а затем присоединились к Фритигерну. Объединенная армия попыталась занять Адрианополь, но потерпела полную неудачу. Во время отступления Фритигерн зловеще напомнил воинам, что сохранил «мир со стенами»^{368}.