Читаем Падшее Просвещение. Тень эпохи полностью

Но здесь стоит вспомнить самое начало знаменитого романа Зюскинда «Парфюмер»: «В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни – скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни – грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло варевом, из дубилен – едкими щелочами, со скотобоен – выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов – луковым соком, а их тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король – он вонял как хищный зверь, а королева – как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью.

И разумеется, в Париже стояла самая большая вонь, ибо Париж был самым большим городом Франции».

Но давайте для начала вспомним об основных принципах Просвещения. Да, в эту эпоху дурные запахи старались перебить сильными ароматами; да, нечистоты встречались повсюду; да, Просвещение закончилось кровавой диктатурой якобинцев и взбесившейся гильотиной; да, это был век, в котором эротомания превратилась в достоинство и знаменитые эротоманы, такие, как Казанова, например, пользовались всеевропейской славой; да, это была эпоха, когда немодно было рожать детей, и их отправляли в сиротские приюты, где позволяли спокойно умереть; да, знаменитого энциклопедиста Даламбера мать-аристократка подбросила к воротам церкви, а Руссо всех своих законных детей отправлял в приют, совершенно не заботясь об их воспитании, но при этом написал самый знаменитый роман «Эмиль», который поднимает важные проблемы свободного, гармоничного воспитания человека в эпоху века Разума. Все так. Эта Тень действительно сопутствует, следует по пятам за веком Просвещения. И об этой теневой стороне не принято говорить открыто. О ней знают лишь специалисты, а лекторы в студенческой аудитории даже и не упоминают. Официально Просвещение почти всегда представляется в положительной коннотации. Почему? Человечество нуждается в идеалах, даже если эти идеалы – плод нашего воображения, нашего желания выдать желаемое за действительное. И таким идеалом является Разум. Еще с эпохи античности титан Прометей дал людям Огонь. Именно Огонь и яркий Свет, отбрасываемый пламенем, должны были сравнять людей с богами, за что и поплатился титан, оказавшись прикованным к горам Кавказа, и орел должен был выклевывать ему печень. А почему Разум? Да потому, что человеческая природа по сути своей неразумна. Разум требует от человека, чтобы он постоянно «по капле выжимал из себя раба». Разум отличает человека от животного. Разум и делает нас Homo Sapiens, то есть существами разумными. И в этом смысле эпоха Разума, эпоха Просвещения – это прямая декларация того, что человек окончательно доказал свое стремление принадлежать больше культуре, чем животному началу. Но все ли вышло у знаменитых просветителей, действительно ли человек и человечество смогли вырваться на просторы Чистого Разума, или, согласно Канту, неизбежно должна была появиться Критика этого самого Чистого Разума? Вот этой проблеме и посвящена данная книга.

Начнем с того, что представим в кратком изложении основные принципы, заявленные данной эпохой. Вот они:

• Безграничная вера в человеческий разум, основным идейным содержанием эпохи становится рационализм.

• Возможность перестроить общество на разумных основаниях. Вера в прогресс, характеризующийся историческим оптимизмом. Эпоха Просвещения по праву может быть названа «золотым веком» утопии.

• Секуляризация общественного сознания. Секуляризация (лат. – saecularis – светский) – освобождение от церковного влияния в общественной и умственной деятельности, в художественном творчестве; изъятие чего-либо из церковного ведения и передача в руки светских властей.

• Идея равенства всех людей перед законом, перед человечеством – одна из главных идей эпохи Просвещения. Теория естественного права исходила из представления о прирожденном равенстве людей, идеологически обосновывала демократические свободы. Теория общественного договора говорила о том, что государство не божественное установление, а институт, возникший путем заключения договора между людьми. Эта теория давала народу право лишить государя власти, если он нарушил условия договора и плохо охранял естественные права граждан. Некоторые из просветителей возлагали надежды на «просвещенного монарха» – идея просвещенного абсолютизма.

Перейти на страницу:

Все книги серии Классика лекций

Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы
Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы

Лев Дмитриевич Любимов – известный журналист и искусствовед. Он много лет работал в парижской газете «Возрождение», по долгу службы посещал крупнейшие музеи Европы и писал о великих шедеврах. Его очерки, а позднее и книги по искусствоведению позволяют глубоко погрузиться в историю создания легендарных полотен и увидеть их по-новому.Книга посвящена западноевропейскому искусству Средних веков и эпохи Возрождения. В живой и увлекательной форме автор рассказывает об архитектуре, скульптуре и живописи, о жизни и творчестве крупнейших мастеров – Джотто, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело, Тициана, а также об их вкладе в сокровищницу мировой художественной культуры.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Лев Дмитриевич Любимов

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза