Падшие

— И Вы знаете, как этим управлять? — спросила она, промокая глаза полотенцем.

— Военно-Воздушные Силы США, 59 Дивизион! К Вашим услугам, мисс! — сказал он, отдавая честь. Люси шутливо отсалютовала в ответ. — Моя жена всегда говорит людям не начинать со мной разговор о днях, когда я воевал во Вьетнаме, — сказал он, отклонив назад широкий серебристый штурвал самолета. Машина начала двигаться. — Но… нам предстоит длительный перелет, а у меня есть очаровательная аудитория.

— Вы подразумеваете слушателей поневоле? — спросила она, не удержавшись от колкости.

Мистер Коул толкнул ее локтем. — Я же шучу, — сказал он, смеясь от души. — Я не подверг бы тебя этому испытанию.

То, как он обратился к ней, когда смеялся напомнило ей, что так всегда делал ее отец, когда они смотрели смешной фильм, и ей стало немного легче. Теперь самолет быстро наращивал темп для скорого взлета, а импровизированная "взлетная полоса" перед ними уже почти закончилась. Сейчас они либо взлетят, либо со всего маху влетят прямо в озеро.

— Я знаю, что ты думаешь, — перекрикивал он рев двигателя. — Не волнуйся, я делаю это все время!

И как раз перед тем, как полоса берега закончилась, он сильно нажал на рычаг между ними, и нос самолета поднялся к небу. Горизонт потерялся из поля зрения на минуту и желудок Люси подпрыгнул вместе с ней. Но через минуту, положение самолета выровнялось, и Люси увидела проплывающие под ними деревья и ясное, залитое светом рассветное небо. Под ними мерцало озеро. Каждую секунду, они удалялись от него все дальше. Они взяли курс на Запад, потом самолет сделал круг, и вскоре окно Люси заполонил лес, через который её недавно пронёс на крыльях Даниэль. Она всматривалась в него, прижав лицо к иллюминатору, ища его фигуру, и прежде, чем самолет снова выпрямился, ей показалось, что она видела маленькую фиолетовую вспышку. Она схватила медальон, висящий у нее на шее, и поднесла его к губам.

Сейчас внизу медленно проплывала остальная часть школы, а за ней — затянутое туманом кладбище. Место, где скоро похоронят Пенни. Чем выше они поднимались, тем лучше Люси могла видеть школу, где была разгадана её самая большая тайна, хотя и слегка не так, как она это себе представляла.

— Похоже, они там устроили неплохое представление, — сказал мистер Коул, покачав головой. Люси понятия не имела, как много ему известно о произошедших прошлой ночью событиях. Он казался абсолютно нормальным (в отличии от мисс Софии) и в то же время воспринимал всё это слишком спокойно.

— Куда мы летим?

— На один маленький прибрежный остров, — сказал он, указывая в сторону океана, где небо сливалось с горизонтом. — Он отсюда не очень далеко.

— Мистер Коул, — сказала она, — Вы ведь встречались с моими родителями.

— Очень славные люди.

— Могу я рассчитывать… что поговорю с ними?

— Конечно. Мы что-нибудь придумаем.

— Они никогда ничему из этого не поверят.

— Ты так считаешь? — спросил он, одарив ее кривоватой ухмылкой, в то время как самолет поднялся выше, выравниваясь в воздухе.

Вот в чём дело. Она просто должна верить этому: всему, начиная с самой первой тёмной Тени-вспышки и до того момента, когда губы Даниэля нашли её губы, даже до момента, когда Пенни умерла и её тело лежало на мраморном алтаре часовни.

Всё это обязано было быть реальностью.

Как же иначе она могла бы продержаться до того времени, пока снова не увидит Даниэля? Она сжала медальон на шее, в нём хранились воспоминания о целой жизни. Её воспоминания. Даниэль напомнил их ей, и они вернулись. Она не знала, что их удерживало, точно также как не знала, куда именно они летят с мистером Коулом. Но она чувствовала себя частью чего-то важного, когда стояла этим утром в часовне рядом с Арриан, Габби и Даниэлем. Она не была растеряна, не боялась, ей ничто не угрожало… так, словно она имела значение не только для Даниэля, но и для всех них. Она посмотрела вперед, на ветровое стекло. Они уже пересекли солончаки, и дорогу, по которой она ехала, чтобы встретиться в том ужасном баре с Кэмом, и длинную полосу песчаного пляжа, где она впервые поцеловала Даниэля. Они летели над морем, и где-то там, впереди, лежала следующая цель на пути Люси.

И хотя никто из них так и не пришёл и не сказал ей, что было уже немало битв, но внутри себя Люси чувствовала правду — они стоят только в начале чего-то долгого, очень важного и трудного.

Все вместе.

Неважно, были ли эти битвы искупительными или бессмысленными, или и то и другое, — Люси больше не желала быть пешкой в чьей-то игре. Странное чувство охватывало её — она словно погружалась во все свои прошлые жизни, заново переживала всю свою любовь к Даниэлю, которую до сих пор так много раз уничтожали.

Эпилог. "Два светоча"