Падшие Ангелы

Магос сложил перед собой металлические руки и согнулся в поклоне.

— Я Архой, магос кузницы, бывший слуга архимагоса Вертулла, — представился он.

— Бывший? — переспросил Немиил.

Архой с мрачным видом кивнул.

— С сожалением должен сообщить, что уважаемый архимагос был убит двенадцать и восемь десятых часа назад, когда руководил обороной кузницы, — сказал он. — Как старший из его помощников, я теперь исполняю обязанности архимагоса Диамата.

На западе послышался глухой металлический рокот. Источник звука поднимался над поверхностью планеты, и звук постепенно нарастал. Повернувшись, Немиил увидел два корабля, взлетающих на столбах голубого пламени.

— Мятежники получили свое, — объявил Коль с оттенком мрачного триумфа в голосе. — Они удирают.

— Верно, — согласился Архой. — Ваш примарх вышел на связь с нами шесть и три десятых минуты назад и проинформировал, что бунтовщики на орбите уводят свои корабли. — Магос поднял руки, словно священник, благословляющий паству. — Вы одержали победу, благородные Астартес. Диамат спасен.

Механический голос Архоя затих, уступая место гулу уходящих кораблей и далекому рокоту машин Имперской Армии. Где-то вдалеке простучала короткая очередь. Преторианцы молча смотрели на Темных Ангелов, оставаясь в полной неподвижности, словно статуи. Из их ран медленно стекали струйки крови и смазки.

Немиил не мог удержаться от мысли, что Архой немного поторопился.

— Естественно, мы весьма благодарны за вашу помощь, — сказал Таддеуш Кулик, хотя его взгляд из-под нависших бровей свидетельствовал об обратном.

Личные покои примарха на борту «Непобедимого разума» представляли собой огромный зал, протянувшийся от одного борта корабля до другого и разделенный на меньшие зоны различного назначения рифлеными колоннами из конструкционной стали. Высокие овальные иллюминаторы правого и левого борта отбрасывали вытянутые тени на мозаичный стол и подчеркивали прямоугольные очертания стоящей вокруг мебели. Фрагменты разлетавшейся брони оставили на пластинах иллюминаторов левого борта глубокие царапины, и красное солнце Диамата как будто разбивалось в них на сотни сверкающих рубинов.

Обычно Джонсон оставлял в зале полумрак, предпочитая работать при свете звезд, когда это было возможно, но в ожидании гостей он зажег светильники на колоннах, окружавших просторную шестиугольную секцию для приемов в самом центре зала. Большое резное кресло было предназначено для губернатора, раненного в ногу выстрелом из лазгана во время контратаки Драгун. На почтительном расстоянии за его спиной стояли хирург и медицинский сервитор с ампулами болеутоляющих средств на случай, если раненому станет хуже. Губернатор, мужчина средних лет, прибыл на встречу в тех же самых помятых доспехах, в которых сражался еще несколько часов назад. На правое бедро была наложена уже промокшая повязка, а на поясе в ножнах висел старый цепной меч. Бледно-серые глаза губернатора блестели от боли и усталости, и, хотя он пытался расслабиться в кресле, положение плеч выдавало внутреннее напряжение.

Магос Архой, скрестив на поясе металлические руки, стоял в нескольких шагах справа от губернатора. Для аудиенции у примарха он сменил простую одежду Механикум на парадный наряд своего предшественника. Тяжелое официальное одеяние было заткано сложным узором из золотых и платиновых нитей, демонстрирующих не что иное, как сложные интегральные схемы; широкие рукава доходили только до локтей, оставляя на виду замысловатые устройства бионических рук. Магос сбросил капюшон и открыл блестящую полированным металлом нижнюю часть черепа и шею. Информационные кабели и трубки системы охлаждения спускались с обеих сторон к стальной шее; датчики сканеров и органов чувств располагались вокруг решетки динамика вокса, заменявшей рот. Аугметические глаза магоса, вживленные в верхнюю половину лица, блестели светло-голубыми огоньками. На бледном, наголо обритом черепе виднелось множество мелких шрамов. Немиил никак не мог понять магоса; напичканное приборами тело Архоя демонстрировало лишь механическую невозмутимость. Ровно в шести шагах позади Архоя стояли двое его помощников в мантиях с опущенными капюшонами; склонив голову, они изредка обменивались между собой отрывистыми фразами, используя исключительно двоичный код.

Лев Эль’Джонсон смотрел на двух представителей власти планеты поверх соединенных кончиков пальцев. Он сидел в массивном резном кресле, изготовленном из калибанского дуба, подчеркивающем величие примарха. Глядя на уверенное и сосредоточенное выражение его лица, никто не сказал бы, что еще недавно примарх участвовал в космическом сражении не на жизнь, а на смерть.