Падшие ангелы и истоки зла. Почему Отцы Церкви запретили Книгу Еноха и ее Потрясающие Откровения

Мог ли Татиан догадываться о том, что демоны были физическими существами, но все же состояли из иного вида субстанции, нежели другие формы жизни, известные нашим пяти чувствам? Или могла ли его мысль

дойти лишь до того, чтобы допустить, что демоны обитали только на астральных планах, «внизу»?

Возможно, мы никогда так и не узнаем точно, как Татиан определял свои понятия. Но даже несмотря на то, что и Татиан, и Лактанций оба уточняли свои утверждения, касающиеся телесности ангелов, говоря, что вещество, составляющее их тела, состояло из огненного, воздушного материала, позднее богословы полноетью отвергли всю идею об облеченных в материю ангелах.

В XVII веке редакторы сочинения Татиана советовали читателю остерегаться того места, где Татиан, «повидимому, опрометчиво представляет себе, что демоны бывают материальными существами». Татиан говорит, что демоны, которые составлены из вещества и получили от него дух, сделались невоздержанными и безнравственными; одни из них обратились к более чистому веществу, а другие избрали более низкое и по подобию его расположили жизнь свою⁷⁴.

На случай, если читающий Татиана подумает, будто Татиан утверждает, что эти демоны были физическими существами (извлекая очевидный вывод из приведенного выше текста), в авторитетном собрании церковных писаний под названием «Доникейские, никейские и посленикейские Отцы Церкви» до сего дня переиздается предупреждение в подстрочном примечании для предотвращения подобного «заблуждения»⁷⁵.

«Со временем, — говорится в “Новой католической энциклопедии” 1967 года, — богословие устранило неясности и заблуждения, содержавшиеся в традиционных представлениях об ангелах. Таким образом, богосло-

48 Падшие ангелы и истоки зла п

Ч

вие... [теперь] устанавливает, что природа ангелов цеЧ ликом духовна и больше не является просто очень тон, кой материей, огнеподобной и парообразной»⁷⁶,

В III веке Ириней, епископ Лионский, делает несколько прямых ссылок на историю Еноха, включая ; сообщение Еноха об осуждении падших Стражей. Ири¹ ней обвиняет склонного к магии гностика своего времени в приобретении «волшебной силы, полностью _О оторванной от Бога и отступнической, которую сатана, твой настоящий отец, все еще дает тебе творить силою ж Азазеля, падшего, но все еще могущественного ангела»⁷⁷. ш

Азазель в Книге Еноха — это падший Страж, кото. рому Господь «целиком приписывает преступление» по ' развращению земли своими зловредными изобретени^; ями, включая орудия войны. Ириней же, со своей сто. роны, полагал, что Азазель все еще находится где-то i рядом.

TepTyjmиан, живший между 160 и 230 годами н. э., ; был больше всех увлечен Книгой Еноха. Он называет ' Книгу Еноха «Писанием». Он говорит:

Но каким образом от некоторых ангелов, сделав: шихся злыми по собственной воле, произошел еще более злой род демонов, осужденный Богом вместе с их предками и с тем главою, о котором я сказал, — об этом сообщается в Священном Писании⁷⁸.

Тертуллиан написал целый труд, в котором он обсуждает женскую одежду и умоляет женщин одеваться скромно, без украшений или того, что он называет «уловками самих украшающихся». Он использует Кни-

гу Еноха как самое твердое свидетельство в своем высту пленил против подобных «украшений»:

Ибо также и те, кто изобрел эти вещи, повинны смерти, а именно те ангелы, которые устремились с неба к дочерям человеческим... Ибо когда эти падшие ангелы явили некоторые тщательно сокрытые материальные вещества и многочисленные другие искусства, явленные лишь в малой степени веку, намного более невежественному, чем наш... они отдали женщинам в их особое и без того уже личное владение эти средства женского тщеславия: сияние драгоценных камней, с помощью которых ожерелья расцвечиваются различными цветами, золотые браслеты, которыми они оборачивают свои руки, цветные снадобья, которые применяются для окрашивания пряжи, и тот черный порошок, который они используют, чтобы усилить красоту своих глаз.

Если вы хотите знать, что это за вещи, вы можете легко научиться от нрава тех, кто преподал эти искусства. Разве могли грешники когда-либо показать и дать что-нибудь способствующее святости, и прелюбодеи — что-нибудь способствующее целомудрию, и мятежные ангелы — что-нибудь побуждающее к страху Божию? Если нам и в самом деле еледует называть то, что они передали, «учением», то злые учители должны были неминуемо преподать злые уроки; если же эти уроки являются расплатой за грех, то тогда не может быть ничего прекрасного в награде за что-либо злое. Но почему же они научили таким вещам и дали их?