Падшие ангелы Мультиверсума

– Все, как ты просил, дорогой. Тактовая частота двести сорок гигагерц, собственные драйверы, универсальный мульти-контроллер. Всего шестнадцать кусков. – Это на четыре больше, чем мы договаривались, Баграт. Толкач накрыл сферу ладонью. – Хочешь – бери, хочешь – нет, – сказал он переливающимся, как мелодия клавесина, голосом. – Я тебя не заставляю, но и в убыток себе работать не собираюсь. – Договорились, – Антон поднялся с кресла так резко, что кровь ударила ему в голову. – Остальную сумму я хотел бы видеть у себя на счете как можно скорее.

Баграт наклонил лысую бугристую голову.

– Ты доверяешь мне, Антон, я доверяю тебе. Выпивка внизу за мой счет. Если захочешь чего-нибудь еще, потрахаться или „холодка“…

– Я не задержусь надолго, Баграт. Но за предложение спасибо.

Хозяин клуба снова окликнул его у самой двери.

– Зайди через неделю, хорошо? – попросил он. – Для тебя будет кое-какая работенка.

– Зайду, – с чистым сердцем пообещал Антон. Лгать Баграту было легко и приятно.

По матовой глади огромного зеркала разбегались волны, смывающие отражения двух телохранителей и их хозяина, развернувшего свое кресло на 180 градусов. Окно кабинета темнело и становилось прозрачным, открывая превосходный вид сверху на беснующуюся толпу посетителей клуба ((Молоко».

Взгляд Баграта отрешенно блуждал по ней, пока не зацепился за человека в лаково блестящей синей куртке. Антон. Стоя у самого края танцпола, он беседовал с невысоким брюнетом, одетым в черное и песочно-желтое. Филипп Сельга по прозвищу Филин.

– Интересно, – протянул Баграт, – очень интересно.

Его толстые пальцы коснулись сенсорной панели, встроенной в ручку кресла. Одна из бесчисленных видеокамер, установленных под потолком зала, развернулась, отыскивая телескопическим оком заданный сектор.

Баграт не знал, о чем беседуют Филин с Антоном. Может, о ценах на синтетическое мясо. Может, о погоде. В любом случае их разговору суждено стать достоянием истории. Истории, хранимой в личном видеоархиве Батрата, разумеется.

В глазах Филина, желтых от постоянного употребления «холодка», нити оптического ридаута. Вокруг зрачка погетчатке – глаза совы, не человека, темные волосы гладко зачесаны назад, на лбу пара трансплантированных рожек, крученых и острых, как у козленка. Под сочными, всегда улыбающимися губами ухоженная треугольная бородка Мефистофеля. На больших пальцах рук он носит угольно-черные кольца с вкраплением сверкающей алмазной крошки. Шея Филиппа охвачена гибким металлическим ошейником.

Он очень стильный парень, этот Филипп.

– «Бархат»? – переспрашивает он, наморщив лоб. – Сколько тебе нужно?

– Десять миллиграммов. Билет в два конца.

– О'кей. Шесть кусков, человек. По три за ампулу.

– Сколько? – переспрашивает Антон, Мелодия ремикса «Адреналиновая агрессия» поневоле завладевает его телом, заставляя кулаки сжиматься в карманах.

– Ты оглох? – Филин подносит ко рту изящно гравированный серебряный ингалятор, – Я сказал – шесть. Шесть тысяч КК.

Вылетающая под давлением струя калипсол-метамилнитрата, на уличном жаргоне «калипсо», орошает нёбо и носоглотку Филина, взрываясь в его мозгу разноцветным фейерверком. Мир расцветает не имеющими названий красками, из динамиков звучит положенная на музыку электрокардиограмма задыхающегося бегуна. Дилер благосклонно смотрит на Антона, улыбаясь ему, как ребенку.

– Это в два раза дороже, чем обычно, Филин, – опасным голосом говорит хакер. – У меня что, на лбу написано: «Поимей меня?»

– Эй, человек, – Филин театрально взмахивает руками, – ты покупаешь настоящий «голубой бархат», лучший психоделик тысячелетия! Не жмись! Это не какой-то там дерьмовый эрзац, это билет на Небеса!

В долю секунды Антон решает, что все, на сегодня с него хватит. Сначала толстый говнюк Баграт, теперь еще этот недоделок. Сговорились они, что ли?

– Послушай, Филин, – он подступает вплотную к дилеру, буравя его глаза своими, – ты меня перепутал с кем-то, нет? Думаешь, я запавший торчок, у которого мозги спеклись? Думаешь, мне можно любую парашу притулить? А?

Филин быстро оглядывается в поисках охранников, но вокруг них толпа такая плотная, что между телами не пройдет и ладонь.

– Ты не вертись! – Антон берет Филиппа за лацканы щегольского песочного блейзера и подтягивает к себе. – Я тебе сейчас такую биографию в федеральном банке данных нарисую, что тебя без привода пристрелят. На месте. Как особо опасного преступника. Продырявят тебе башку, – он с силой тыкает указательным и средним пальцами выше переносицы Филина, – прямо здесь. И мозги наружу.

Филин нервничает.

– Ты брось, – говорит он, осторожно высвобождаясь из хватки Антона, – ладно тебе. Договоримся, свои ведь люди.

– Три штуки, Филин. Ни кредитом больше. Мы с тобой сейчас идем в тихий уголок, я перевожу деньги, ты отдаешь мне «бархат». Будешь торговаться – я для тебя уже присмотрел местечко в ассенизаторском листе. Запишу тебя как экотеррориста, взрывы на энергостанциях и очистных сооружениях, попытки нарушения Форсиза. Ну, так?