Падшие ангелы Мультиверсума

Но сейчас Лейтенант больше не был в этом уверен. Разве наша память не может иногда лгать?

Сергей:

Бусы из рябины. Он закончил их вырезать, когда уже стемнело. Тихо прошел в ее комнату, постоял, слушая ровное дыхание. Нагнулся, осторожно застегивая их на тонкой шее.

– Ав! – Ира укусила его за нос.

Он отпрянул, она звонко засмеялась. Вскочила с кресла, повиснув у мужа на шее, заглядывая вплотную ему в глаза. У них всегда перехватывало дыхание в эту минуту.

– Я думал, ты заснула со своей приставкой, – он обнял ее, проводя кончиками пальцев по спине. «Когда ты так делаешь, мне хочется мурлыкать, – говорила Ирина. – Ты будишь во мне кошку». – Не хотел тебя будить.

– А я и заснула. Диск кончился, – она укусила Сергея за ухо. – Но ты так громко топал и скрипел в коридоре, что я проснулась. А что это у меня на шее?

«Тринадцать рябиновых бусин», – хотел сказали, он, но из пересохшего горла вырвалось:

– Я тебя люблю.

Ира подняла брови в притворном удивлении. А ее руки уже расстегивали его рубашку, вытаскивая ее из-за ремня брюк. Она закатила на себе пижаму и прижалась животом к животу Сергея. Потерлась о него медленно, волнообразно.

– Говори еще, – потребовала она.

– Я люблю тебя.

– Еще.

– Люблю.

– Еще, – она опустила рубашку ему на локти, целуя ключицы, грудь, соски.

Он сжал зубы. Из низа живота рвалось животное яростное урчание. Потянулся к ней, она уже голая, гибкая, встала коленями на кресло, оглядываясь на него через плечо. Теперь пришла ее очередь шептать, вскрикивать и рвать ногтями в клочья ветхую обивку.

Ночь бродила за окном и стряхивала с веток живую влагу. Редкую, как слезы счастья на ресницах.

Невидимая волна катилась по коридору, захлестывая каждого на своем пути.

Даша:

Он обернулся, и она успела прочесть по его губам: «Я скоро вернусь, любимая». Или он сказал это вслух?

Икари:

Это было давно и не с ним, но было. Не может же чужая, заемная память лгать?

Им было шестнадцать. Они были ласковы и жестоки друг с другом, как можно, только если ты веришь в любовь, клятвы и собственное бессмертие.

Однажды он больно обидел ее, и она ушла купаться в Залив. Он приходил каждую ночь на берег и ждал ее возвращения.

Кишат в морской траве Прозрачные мальки… Поймаешь – растают без следа.

Как-то ему показалось, что она плывет к нему. Но это треугольный плавник акулы резал серебряную лунную шаль.

Волна катилась дальше, выплескиваясь из коридора, из подвалов черной пирамиды «Неотеха» дальше, в Город.

Лежащий без сознания хакер по имени Антон и его невольный коллега Харуки Мураками вспоминали женщин, которых не существовало. Одна из них жила в Виртуальной Реальности и в клетках персонального базиса. Вторая – в вымышленном мире, записанном на индивидуальный мнемософт.

Какое это сейчас имело значение?

Где-то в Ядре серый, с рыжими подпалинами метаволк повалил бармена по имени Клик и собрался перегрызть ему глотку. Но вдруг передумал и влажно лизнул его в лицо.

Перескочив стойку, он потрусил на улицу, где бурлила его Стая. Смолк направлявший ее Голос, заглушенный новой пульсацией нежности и счастья.

Стая собиралась обратно в Степь.

Ошеломленный Клик смотрел вслед уходящим волкам, стоя на пороге своего разгромленного бара. Вокруг собирались уцелевшие люди. Молча, не зная пока, что говорить.

Но в Городе были двое, кого не затронули происходящие перемены.

Зверю, который овладел первым, Любовь была не нужна.

У второго была еще более серьезная причина. Человеческое тело, служившее ему якорем в этом мире, было уничтожено.

Аркадий Волох поднял корчащегося Тэньши, глубоко насаженного на давний подарок Оракула. «Крюк для ангелов». Оружие, созданное в Мулътиверсуме и неведомым образом попавшее в реальность. Как и гвозди для «стигматов». То, переднем пасовала неуязвимость «одержимых».

– Больно? – прошипел Волох, встряхивая «падшего», чтобы острие крюка глубже погрузилось в его сердце. – Больно тебе подыхать?

«Жить больнее», – мог бы сказать Тэньши, беглый ангел, когда-то бывший хакером по имени Электрическая Крыса. Но не стал. Его убийца не понял бы, что он имеет в виду.

Удивительные глаза «одержимого» закрылись. Его крылатая тень вспыхнула по краям зеленым огнем, сожравшим ее без остатка.

– Мне надо идти, – сказал в эту секунду Глеб.

И, не дожидаясь, пока грезящие Дарья и Сергей его поймут, шагнул в сторону Лабиринта.

Кто-то схватил его за титановый налокотник. Икари. – Тебе понадобится проводник, – сказал он, – Лабиринт может тебя убить.

Шлепая босыми ногами, он пошел впереди Глеба. В темноте. Рыцарь включил фары «доспеха», чтобы освещать ему путь. И удивленно подумал: «А как он вообще видит без своей приставки?»

Пардус бросил окончательно почерневший и оплавившийся крюк. Он ему больше не понадобится. Осталось спуститься вниз и дождаться всю компанию у выхода в Лабиринт. Полковник не сомневался, что они во главе с Владом шастали к Двери.

Первыми прикончить молодого эколога с его и так полудохлой бабой. И тамплиера, чтобы не мешался под ногами. Остается приятный выбор между японцем и бывшим хозяином «Неотеха».