Падшие ангелы Мультиверсума

Их знакомство состоялось типичнейшим для второй трети XXI века образом. Аналоги Марты и Антона встретились в локальной Виртуальной Реальности «М-банка» по разные стороны стойки для приема посетителей. Марта, двадцатидвухлетняя практикантка, вышедшая на работу только позавчера и занимающаяся рутинным оформлением кредитных договоров. И Антон, двадцативосьмилетний хакер, железная крыса с силиконовыми нервами, грызущая текстолит и бетон корпоративного основания мегалополиса.

Человек с десятком фальшивых ЛИК' ов и астрономической задолженностью перед своим главным кредитором. И навязчивой тягой к самоубийству, выраженной в первую очередь отсутствием постоянной крыши в лице нафаршированных боевым железом теков – киборгов из какого-нибудь рыцарского ордена. Или их ближайших коллег-конкурентов, «новых людей» Симбиотического Синклита.

Риск, которому Антон подвергался, вверяя свои трехлетней давности воспоминания архивам «М-банка», был сравним, например, с безоружной прогулкой по Дну в часы веерных отключений энергии. Когда в темноте находит себе выход опасное безумие нижних кварталов и под видом бригад «Скорой помощи» шныряют мобильные команды «ливерных охотников».

Стоило какому-нибудь клерку проявить запретное любопытство к предмету залога, самое меньшее, что ожидало Антона, – это психокоррекция для общественно полезных работ. И пожизненное проживание в глубинном секторе, где можно сойти с ума от постоянного шума нагнетающих свежий воздух компрессоров и отсутствия неба над головой.

В худшем случае это была бы Криогенная Каталажка с неопределенным сроком разморозки. Или современный заменитель смертной казни – остракизм, изгнание за пределы Города, за Форсиз, в Зону Отчуждения.

Все это он рассказал ей за два с половиной часа на открытой террасе ресторана «Хрустальное небо». Отвечая на ее вопрос: «Чем ты занимаешься, Антон?» – он понял, что не хочет, не может ей лгать. Сейчас и всегда.

«Я покажу тебе, – сказал он, глядя Марте в глаза. Его ладонь отыскала пластину тактильного нейроинтерфейса на столе. – За соседним столиком – он в желтом, она с серебряными волосами. – Антон опустил веки. – Они заказали себе фирменное вегетарианское меню на двоих». – «Ну и гадость. А откуда ты знаешь?» – «Знаю, – он сделал свободной рукой несколько движений, переставлял с места на место что-то невидимое. – Их заказ отправился в утилизатор. Смотри».

За соседний столик принесли зажаренные с кровью бифштексы. Возмущенный мужчина в желтом громко вступил в пререкания с официантом. «Я ортодоксальный последователь принципа ахимсы! – кричал он. – Я не вкушаю плоть убиенных животных!» – «Дорогой, это искусственно выращенное мясо», – одергивала его спутница. «Тем хуже! Клонированная подделка!»

«А теперь представь: вместо того чтобы забавляться с этим чудаком, я могу получить доступ к его личному счету. И меньше чем за секунду выкачать оттуда все средства, раскидав их по анонимным вкладам. Не сходя с этого места. Попивая свой коньяк. А на закуску объявить его подругу и его самого в федеральный розыск».

«Но ведь это же преступление», – сказала она очень тихо и очень серьезно. Он улыбнулся ей и пригубил обжигающе терпкий сорокалетний «Hennessy», ровесник этого проклятого века. «Я знаю. Но какая, черт побери, разница?»

– Тестирование завершено, – сообщила Маска. – Замеченные отклонения в пределах нормы, базис-модуль функционирует нормально.

«А я?» – подумал он, но вслух сказал:

– Спасибо, Маска. – Осторожно встал {голова все еще кружилась) и нагнулся, разминая затекшие ноги. – Пока.

– До свидания, Антон.

Он сошел с коврика и, подойдя к стене, потрогал Маску, нет, здесь, в реальности, – маску. Там, по ту сторону грез, она была куда разговорчивей. И у нее не было тонкой линии склейки, проходящей через лоб, переносицу и подбородок.

Во время трехмесячной давности приступа Антон сорвал маску со стены и разбил пополам о спинку стула. «Она кривлялась», – объяснил он Марте. И еще следила за ним в темноте.

Ночью он застал Марту на кухне в слезах. «Я не могу так больше, Антон, – сказала она, больно сжимая его руку. – Я не хочу бояться тебя. Но мне страшно».

Он бы заплакал вместе с ней, если бы умел.

Утром он склеил маску и повесил ее обратно на стену. Зарезервировал столик на двоих в ресторане «Хрустальное небо», где они познакомились два года назад, день в день. Заказал для Марты платиновый браслет у гильдейского ювелира. Он знал, что как ни старайся, ни складывай осколки, ни клей – трещина останется. И только от него теперь зависит, будет она и дальше тонкой, как волос, или разрастется, чтобы однажды стать пропастью.

«Дай мне еще три месяца, – попросил он ее. – И я брошу. Завяжу. Я никогда тебе не врал, Марта. Три месяца, и все. Веришь?» Она сморгнула влагу с ресниц и кивнула: «Верю».

Это было четвертого декабря. Ровно три месяца назад. Если он переживет сегодняшние день и ночь, то сдержит свое обещание. И они с Мартой уедут далеко-далеко и будут жить долго-долго. И счастливо. Как в сказке.

Антон вернулся на медитационный коврик.