Падшие Ангелы (СИ)

— Послушай меня, МакКонарс, единственная причина, по которой ты все еще жива — это твой гребанный щит. Только он не позволяет мне прикоснуться к тебе так, как я тогу хочу.

— Правда? Помнится мне, сегодня ночью ты прикасался ко мне весьма охотно именно так, как тебе хотелось, разве нет?

Они оба жалили друг друга словами, били по самым уязвленным местам, прощупывали болевые точки и жали на них снова и снова.

— Ты не сопротивлялась, — самодовольно отметил он.

— Это от скуки, — парировала Кара.

— Ну раз так, то свою жажду к развлечениям ты утолила, а приказа сохранять мне жизнь ты не получала. Так в чем проблема, МакКонарс? Кишка тонка?

— Заткнись, иначе я сделаю это прямо сейчас, — в горле застыл воздух. Кара не могла вздохнуть, казалось, что сейчас она просто задохнется.

— Давай, — резко ответил Кай и покачал головой, приближаясь еще ближе. — Мы оба знаем, что ты не сможешь.

Самое отвратительно было то, Морган был прав. Она не сможет. И он знал это. Он, черт возьми, знал это.

— Ради всего святого, Морган, закрой свой рот.

— «Ради всего святого»? — перекривил Кай. — Ты все еще во что-то веришь? Веришь в добро и ангелочков, вылетающих из задницы ваших святых? Эта вера делает тебя слабой, Кара. Поэтому ты не тронешь меня. Поэтому ты не убьешь меня сегодня.

Она верила в него.

— Сегодня, Кайус, — выплюнула Кара. — Только сегодня. Но однажды придет день, когда я буду стоять над твоим рассыпающимся в прах телом, а я буду смотреть. Я буду смотреть на это. Клянусь.

И эта была та клятва, которую невозможно было забрать назад. Она обжигала рот, разбивала сердце, сжимала все нервные окончания в кулаке и жгла их зажигалкой.

— Отлично.

Кай звучал холодно, отстраненно и это никак не вязалось со словами, что он шептал ей ночью. Это не было похоже на мягкий хрип его утреннего голоса, что ласкал ее ухо еще десять минут назад.

Парень отодвинулся от нее и еще раз окинул ее с ног до головы.

— Убирайся, — холодно сказал он, а затем вышел из комнаты.

Кара несколько раз втянула в себя воздух и моргнула, чтобы сбить скопившиеся в уголках глаз слезы.

Затем она свешивает ноги с другой стороны кровати, находит глазами свалившееся кучкой изумрудное платье, что ночью полетело в сторону в порыве страсти. В памяти невольно всплыл момент, когда Кай скользил пальцами по ее голой спине, задевал подушечками чувствительные места на шее, оставлял свои метки рядом с ее меткой хранителя. Кара тряхнула головой, отбрасывая наваждение и натянула платье. На прикроватном столике в ножнах аккуратно лежал ее клинок, который она быстро прицепила на бедро.

Она мельком бросила взгляд на себя в зеркало: волосы растрепаны, на ключицах видны следы того, что она не считала ошибкой, а на руке виднеются две побелевшие точки от клыков. Метка, что всегда будет напоминать ей о собственной слабости.

Кай был прав. Нужно убираться.

Кара вышла в гостиную, оглянулась по сторонам, вокруг оставались следы его крови, возле дивана валялись ее босоножки. Она даже не помнила, как сняла их.

Кай стоял к ней спиной, прислонившись к кухонной тумбе, его костяшки на руках побелели от напряжения и вжимались в дерево с такой силой, что, казалось, оно сейчас треснет. На кухонном столе, где несколько недель назад они пили утренний чай, стояла склянка с зеленой жидкостью.

Вампир услышал ее шаги, но не обернулся.

— Выпьешь это, когда будешь ехать домой, — сказал он холодно. — Восполняет потерянную кровь.

Кара подошла к столу, обхватила сосуд дрожащими руками и снова посмотрела на его спину. Кай вытянулся. Она все ждала, что он повернется, попросит ее остаться, но он… он остался стоять на месте.

— Ты сказал, что не хочешь, чтобы я сожалела о том, что было. И мне не жаль о прошлой ночи, но ты… Ты, Кай, моя самая большая ошибка и мой самый большой грех.

Кара поджала губы, сунула бутылочку в сумку и покинула его квартиру.

Ветер больно ударил ее по щекам, когда она очутилась на улице, девушка сделала несколько глубоких вдохов и попыталась прийти в себя.

Она не заплачет. Не будет истерить. Она сильная и со всем справится. Просто очередной шрам, с единственным отличием от остальных в том, что не снаружи, а прямо на сердце.

Девушка остановила такси и направилась домой. Водитель странно косился на нее, когда она запрокинула голову и выпила содержимое склянки. Забавно, что она слишком поздно осознала, что это могла быть ловушка — отрава. Кай не мог причинить ей вреда физически, но яд попал бы в нее на добровольной основе. Эта мысль прервалась другой, не менее абсурдной — она верила, что Морган бы так не поступил. Слишком скучный трюк. Нет, в день, когда они будут сражаться насмерть, он захочет обойти щит, причинить ей вред, выпустить ее кровь, как этой ночью. Щит не сработал, потому что Каре не хотели причинить вреда. Потому что он, Кай Морган, не пытался сделать ей больно. Не больнее, чем обычно.

«Если бы я хотел тебя убить, отравление — последний способ, который бы я выбрал» — вспомнилось ей такое, казалось бы, далекое воспоминание.