Предложения не отличались разнообразием. Все сходились на том, что проход в Черное море невозможен, а на Балтику опасен и нецелесообразен. Ракеты ракетами, а вот на мине 1940 года выпечки можно подорваться запросто. Поскольку ей без разницы, под кем рвануть -- либо под старой галошей постройки прошлого века, либо под корпусом корабля из XXI века. Да и лезть в Балтику, чтобы потом всю войну простоять в Кронштадте под ударами немецкой и финской авиации -- глупость невероятная. После того, как корабли истратят свой невосполнимый боезапас, они станут фактически безоружны. На всю ораву люфтваффе зенитных ракет не хватит. Предлагали идти в Мурманск, но камнем преткновения были тихоходные вспомогательные суда. Они не смогут развить скорость хода, сравнимую со скоростью боевых кораблей, и будут тормозить всю эскадру. То, что являлось вполне приемлемым для отправки такой "сборной солянки" в условиях мирного времени, превращалось в проблему в условиях охваченной войной Атлантики, даже с учетом качественного превосходства в вооружении. Но не только чисто технические сложности такого перехода беспокоили офицеров. В экипажах началось брожение. Далеко не все горели желанием вернуться в СССР 1940 года. На "Тавриде" и "Амуре", где было много гражданских специалистов, даже до выяснения отношений между "сталинистами" и "демократами" дошло. На боевых кораблях обстановка спокойнее, но и там не все гладко. Некоторые открыто заявляют, что становиться "врагами народа" и "шпионами иностранной разведки" не собираются. Другие молчат, но и по ним ясно, что возвращение в СССР в этот период их нисколько не прельщает. Хотя есть и прямо противоположные случаи с призывами "идти к товарищу Сталину, а потом расхерачить всю Европу с Америкой ядрен-батонами". Но таких немного. Основная же масса помалкивает и выжидает, что отцы-командиры придумают. Выслушав всех, Илларионов подвел итог, выложив свою концепцию, которую до этого обсуждал с командиром крейсера, "пригладив" ее насколько возможно.