Падшие ангелы в погонах

Тем не менее, вокруг ничего не происходило, и адмирал предположил, что как минимум до рассвета противник больше не предпримет никаких действий. Впрочем, «никаких», оказалось весьма относительно. Вскоре два русских корабля покинули строй, это удалось вовремя заметить благодаря радару. И судя по их курсу, двигались они в направлении подкрадывающихся подводных лодок, предупредить которые не было никакой возможности. Прозвучавшие вскоре выстрелы и взрывы возвестили о том, что как минимум атака лодок сорвана. А как максимум — все лодки уничтожены. Адмирал стиснул зубы, но сдержался, чтобы не выругаться. В отличие от остальных, находящихся на мостике, которые дали волю чувствам. Но приходилось признать — они н и ч е г о не могут противопоставить такому противнику. А дальше будет еще хуже. Уточнив, что радиосвязь так и не появилась, Сифрет приказал запросить ратьером корабли, занятые спасательными работами возле «Куин Элизабет» и «Ривендж», и доложить о ситуации. Прикрывающие их пароходы уже ушли, поэтому больше возле затонувших линкоров никого не было. Вскоре появилась небольшая быстроходная цель — артиллерийский катер. Катер запросил разрешения подойти к борту, и через несколько минут его командир уже докладывал командующему то, что удалось выяснить. Хоть лейтенант и старался выглядеть спокойным, но это ему давалось с большим трудом, и иногда эмоции все же прорывались. Выслушав доклад, адмирал призадумался.

— Значит, говорите, как будто все погреба взорвались? И главного калибра, и противоминного?

— Да, сэр! Впечатление именно такое. Оба линкора страшно изуродованы взрывами. Корпус разорван во многих местах. Что творится внутри — неизвестно. Мы попытались заглянуть внутрь, где смогли, но там все затоплено. Корабли сидят в воде почти по самую палубу.

— И никого живых не нашли?

— Пока нет, сэр, но мы еще не все осмотрели. По палубе в темноте опасно передвигаться — там везде вздыбленное железо. Надо бы подождать до рассвета. А внутри корпуса вода. Даже если кто там и уцелел при бомбежке, то вряд ли смог выбраться наверх.

— А ничего необычного нет? Такого, что нетипично для простой бомбежки с воздуха?

— Нетипично? Разве, что сильные разрушения, сэр. Необычайно сильные. По всему корпусу. Ведь обычно как бывает? Что-то сильно повреждено, а что-то не очень. Что-то вообще остается целым. Здесь же как будто корабли продолжали добивать, когда в этом уже не было никакого смысла. Словно хотели превратить их в один искореженный кусок металла.

— Вот как? Ладно…  Возвращайтесь и продолжайте осмотр, но зря не рискуйте. Если найдете выживших, или вообще что-то странное, выбивающееся из привычной картины, немедленно сообщите.

— Да, сэр!

Когда катер ушел, адмирал призадумался. Что же это за странная тактика? Для чего понадобилось превращать линкоры в развалины до такой степени? Русским бомбы девать некуда? Или просто хотели наверняка вывести корабли из строя, чтобы ни одна пушка с них не смогла выстрелить? Ведь русские знали, что линкоры стоят на мелководье, и в случае сильных повреждений все равно не утонут. По крайней мере, эта версия все объясняет. Ни русским, ни французам не хочется получить неприятный сюрприз от лежащих на мели полузатопленных линкоров в ходе высадки десанта. Но сейчас не это главное. Надо ждать следующего хода противника, поскольку он полностью перехватил инициативу…

То, что неприятности продолжаются, на «Энкаунтере» догадались, когда услышали еще один незнакомый звук в небе. Он не был похож на тот, что слышали во время первых двух налетов. Но слишком долго гадать, что же это такое, не пришлось. Над Скалой опять полыхнуло. Грохот взрывов был хорошо слышен даже на таком удалении. А вот потом полыхнуло над Альхесирасом. Как раз в том месте, где стояли «Нельсон» и «Родней». И Нэвилл Сифрет понял, как жестоко ошибался в части уважения нейтралитета Испании русскими. Оттуда, где находился «Энкаунтер», трудно было что-либо разобрать. Но взрывы были хорошо слышны, иногда удавалось разобрать яркие вспышки. А поскольку в том месте никаких достойных для авиации целей, кроме «Нельсона» и «Роднея», не было, то вывод напрашивался сам собой. Третий налет продолжался гораздо дольше — почти двенадцать минут. С чем это было связано, никто так и не понял. Но взрывы на Скале были не такие частые, как раньше, и закончились почти сразу же, как закончился налет на Альхесирас.

Когда самолеты ушли, адмирал Сифрет оставил эсминцы в проливе наблюдать за противником, а сам на «Энкаунтере» отправился на рейд Альхесираса, строя самые мрачные предположения, что он там обнаружит.