Падшие боги

– А тем только того и надо, – отозвался чернявый купец. – Уж который год на земли древлян и дреговичей походами ходят и дани берут. Не ровен час и до нас доберутся.

– Полянам самим несладко, – возразил третий купец, белесый, с козлиной бородкой. – Их окромя хазар еще и печенеги клюют.

– Клюют, – согласился рыжий. – Вот они на нас и отыгрываются. Сами-то хазары давно на нас не хаживали. Все больше грозятся.

– А чего на нас ходить, – пожал плечами чернявый купец. – Мы дань исправно платим. По серебряному щелягу с сохи – как и положено. А когда и поболе. У меня о прошлую осень хазары две подводы с вяленой рыбой, беличьими шкурками и рыбьим клеем забрали.

– Постыдно это, – сказал козлинобородый купец.

– Постыдно, – согласился чернявый. – И так дотоле будет, пока с соседями не сдружимся и вместе по кагану хазарскому не вдарим.

– Сдружишься ты с ними, как же, – усмехнулся рыжий. – Попадешься какому древлянину, так он с тебя шкуру живьем снимет. И не посмотрит, что брат-славянин.

Купцы повздыхали.

– Я слыхал, Киев-то хазарский богатеет, – снова заговорил чернявый. – В первые города по торговле выбивается.

– Это тот Киев, что на хазарской Израй-реке? – уточнил козлинобородый.

Чернявый кивнул:

– Угу. Только поляне ее Днепром кличут. Править Киевом хазары варягов посадили. Хаскульда и Тюра. А те с собой всю свою родню варяжскую перетащили.

– И кто ж теперь в Киеве хозяйничает – поляне, хазары аль варяги? – осведомился рыжий купец.

Чернявый дернул толстой щекой.

– Их там теперь сам леший не разберет. Не ровен час, хазарский властитель в Киев-град свою столицу перенесет. Поляне сего боятся, думают, что хазары их всех в иереев переделают.

– Как это? – не понял козлинобородый.

– А просто. Возьмет пархатый хазар свой ножик и устроит всем славянским мужикам обрезание.

Купцы переглянулись и захихикали. Отсмеявшись, рыжий купец отер мокрые глаза и сказал:

– Слыхал я давеча, что князь Орлик из Голяди на нас походом идти хотел.

– Чего ж не пошел? – спросил козлинобородый.

– Булгарцев волжских поджидал. Те обещались ему на помощь прийти, да не дошли. Сперва их лесная мордва под Муромом потрепала, а потом и хазары набежали, стрелами всех перекололи, саблями порубили.

– Туда им и дорога, – мрачно изрек чернявый купец.

А козлинобородый тяжело и горестно вздохнул:

– Эх… Живут же ильменцы. Я чай, от нас мало чем отличаются. Даже на языке похожем говорим. А у них там всем вече народное верховодит, и даже сам князь под вечем ходит.

– Потому как – славяне, – объяснил чернявый. – А наш-то князь Аскольд из-под варягов. До его двоюродного деда у нас всем тоже вече народное заправляло. А теперь, вишь, по каждому поводу князю в ноги бухайся. Все плохое из-за бугра к нам прет, – заключил чернявый купец со вздохом.

– Точно, – подтвердил рыжий. – Жили бы сами по себе, даже у самого паршивого вятичского или радимичского бродяги мамон бы до земли отвисал.

Купцы поухмылялись, повздыхали.

– Эх, нам бы Перуна в главные боги, – мечтательно произнес козлинобородый. – Этот спуску никому не даст – ни хазарам, ни гофам, ни нечисти печенежской. Да и меж нашими князьями мир учинит.

– Это как же, интересно? – поинтересовался чернявый.

– Да просто. Замахнется молнией да и скажет: «Эй, князья славянские, коли будете промеж собою драться – каждому по молнии на макушку кину!»

Чернявый хмыкнул:

– Гляди, как бы тебе Велес за такие россказни товар не сгноил.

Козлинобородый усмехнулся:

– Ничего. Я с Велесом на короткой ноге. Десятую часть прибыли на жертвенные костры трачу. Не жмусь.

Глеб отхлебнул браги и повернул голову в противоположную сторону. За другим столом толстый длинноволосый бородач, переубеждая в чем-то собутыльников, повысил голос:

– Что есть жена? Светла лицом и высокими очами мигающа, и огонь лютый в членах возжигающа! Что есть жена? Покоище змеиное, болезнь, бесовская сковорода, увет дьявола!

Глеб покосился на толстяка и шепотом спросил у Васьки:

– Кто это?

– Не знаю, – ответил Васька, отламывая кусок от вяленой рыбы. – Похож на лекаря христянского. Я видал одного лекаря. У него изо рта дух шел зело целебный. У нас Щепетуха понести не могла, так этот лекарь юбку ей задрал и во чрево дунул.

– И чего?

– Да ничего. Понесла Щепетуха. А через девять месяцев мальца родила с двумя головами и четырьмя ногами. Назвали Гудимкой.

– А, это. – Глеб кивнул. – Это я знаю. Называется сиамские близнецы. На самом деле их двое, а не один. Просто они… в общем, они срослись.

Васька посмотрел на Глеба насмешливым взглядом.

– Смешные вещи говоришь, колдун. Как же двое, когда тулово едино и руки две?

Глеб хотел объяснить, но лишь рукой махнул – все равно не поймет.

– Двое! – продолжал потешаться Васька. – У вятичского орла тоже две головы, так что с того? Птица-то едина!

– Двухголовых орлов не бывает, – заявил Глеб.

– У вас не бывает, а у нас бывает, – возразил Васька. – Колдун, а простых вещей не знаешь.

– Можно подумать, ты много знаешь, – обиделся Глеб.

Васька усмехнулся:

– Да уж поболе твоего!

– Да ну? Может быть, ты знаешь, что такое ядерный ускоритель?

– А ты знаешь, сколько рыжих перьев в хвосте у сирина?