Падшие боги

Ночь полонцы переночевали в избе поручика Путяты под недремлющим оком конвоя. А утром сели на коней и выехали в дорогу. Глебу, по его просьбе, дали самую смирную кобылку. Однако и на нее Глеб первые несколько минут поглядывал с опаской.

Слава богу, ездить верхом ему приходилось и раньше. Правда, было это давно, лет этак десять назад. Тогда их всем классом вывозили «на свеклу» – помогать колхозникам убирать урожай. Днем школьники горбатились в поле, а по темноте ходили с местными пацанами в ночное, катались на лошадях и пили с ними у костра ворованную самогонку. Веселое было лето, лихое. Эх…

С полонцами и Путятой поехали пятеро отборных ратников. Все молчаливые, суровые, крепкие и при полном вооружении. Глеб с ходу окрестил их «заградотрядом». Думал, придется разъяснять, но Громол и Васька Ольха поняли без всяких разъяснений, а печенегу Алатыку и мудрецу Осьмию до слов Глеба не было никакого дела.

Проезжая по Хлынь-граду, Глеб обратил внимание на толпу, собравшуюся на площади, и вопли глашатого, который сидел на огромном коне и читал по берестяной грамоте княжий указ.

– …Подминают наше княжество со всех сторон вороги! Хазары войной грозят, хоть исправно их казну щелягами осыпаем! С запада гофские и франские вельможи вознамерились наши земли к рукам прибрать! На юге – одичалые печенеги, кои родства свого с нами не признают, чрез головы полян до нас добираются! Голядский князь – и тот на наши поля да леса зарится. Посему повелеваю: выискивать среди городского и сельского люда тех, которые слушают, чтобы ворогам затем наушничать, тайны наши пересказывать! Находить и охоронцам княжьим об них докладывать!

Глашатай перевел дух и продолжил:

– А еще повелеваю: с нынешнего дня кто бурую пыль самочинно добывать станет – того обречь гибели лютой, и прах его по ветру рассеян будет!

– Немного теперь охотников на бурую пыль найдется, – сказал Глеб. – Может, вообще самочинно добывать перестанут.

– Не перестанут, – возразил Васька Ольха. – Добудешь бурой пыли с ведерко, считай – богач. Ради этого и башку на плаху положить не жаль.

Вскоре выехали из города и поехали по широкому большаку. Вокруг качали кронами деревья, шелестели на ветру высокие травы. Громол ехал молча. Глеб время от времени поглядывал на охотника, стараясь обнаружить на его лице следы обиды – ведь арестовали Громола незаслуженно. Но лицо охотника было по-рыцарски спокойным и отрешенным.

Еще невозмутимей выглядел печенежский богатырь Алатык. Лошадь ему подыскали рослую, толстоногую, под стать самому Алатыку. Печенег ехал, глядя прямо перед собой и не вступая ни с кем в беседу. Со стороны могло показаться, что он дремлет в седле.

А вот Васька Ольха болтал почти без умолку. Видно было, что у парня неспокойно на душе и он старается отвлечься от своей тоски праздной болтовней.

Глебу тоже было тяжело и муторно. Он никак не мог определиться с тем, как ему следует относиться ко всему, что происходит вокруг? Как к бреду? Как к кошмарному сну? Но свежи еще были ссадины и синяки на его лице и крепки были воспоминания о дыбе. Слишком крепки, чтобы считать их всего лишь сном.

Однако поверить в то, что все это – и ратники, и мечи, и кони – реально… Нет, поверить в это было почти невозможно. И тогда Глеб решил вообще об этом не думать. Чему быть – того не миновать. Если он сошел с ума, то рассуждениями ситуацию уже не исправишь. А если спит… что ж, тогда он когда-нибудь да проснется. Ну а раз дела обстоят подобным образом, то и париться особо не стоит.

Глеб вздохнул и вспомнил княжну Наталью. Ее было искренне жаль. Всего-то два раза встретились, а успела Наталья глубоко запасть Глебу в сердце. Хорошая девчонка. Красивая, смелая, неглупая. Такую бы подружку – и по бабам таскаться не надо.

Сон это или кошмар, но он добудет для нее траву. Как там она называется? «Пробуди-трава»? Лажа, конечно. Хотя – кто знает. В конце концов, если попал в сказку, то нужно жить по ее законам.

Да будет так.

Через пару часов, когда Глеб уже основательно набил о жесткое седло задницу, отряд съехал с большака на проселочную дорогу.

– Куда мы? – спросил Глеб поручика Путяту.

– Это ты у дружка свого спроси. У того, который княжьим мытарям глотки режет, – ответил Путята.

Глеб повернулся к охотнику Громолу:

– Громол, куда едем-то?

Глеб думал, что охотник проигнорирует его, слишком уж независимым и гордым было у того лицо, но Громол ответил – просто и спокойно:

– Здесь живет кузнец-вещун Вакар. Он выковывает заговоренные мечи на погибель недругам.

– Заговоренные? – вскинул брови Глеб.

Охотник кивнул:

– Да. От иноземного ворога, от лихих людей, от лесной нечисти. Без его мечей нам в Гиблом месте не выжить.

Глеб обдумал слова Громола и спросил:

– А твой кинжал – его тоже выковал Вакар?

Охотник усмехнулся:

– Да.

– Тогда нам действительно не помешают его мечи.

– Дорого, поди, возьмет-то? – вмешался в разговор Васька Ольха.

Громол глянул на него насмешливым взглядом и ответил:

– Дорого. Но тебе какая забота? Княжий поручик Путята – наш казначей, он и заплатит.

Путята проворчал в бороду что-то невразумительное.