Падшие боги

Вынув патрон, Орлов с удивлением его осмотрел. Как он оказался в кармане? Бог знает. Но находка удачная. Глеб сдернул с плеча ружье, переломил ствол и вставил патрон в патронник. Затем защелкнул ружье и снова повесил его на плечо.

Ну, по крайней мере, одного волколака или упыря он теперь уложить сможет. При условии, что попадет точнехонько в голову. А там – будь что будет.

И Глеб, приободрившись, зашагал дальше. Метрах в пятнадцати от Погребального шатра он увидел странное серое клубящееся облако. Оно плыло в нескольких сантиметрах над землей и медленно приближалось к нему.

Глеб остановился и удивленно уставился на облако. Что бы это могло означать? Может, что-то вроде иноземной охранной системы? Внезапно ему припомнились слова советника Егры.

«А охраняет тот шатер чудище, которое пьет воду из родника бессмертия и не может ни сгинуть, ни помереть».

Стоило Глебу об этом подумать, как серое облако стало менять форму, вытягиваясь в длину и все ниже прижимаясь к земле. В клубящихся кольцах засветились два больших красноватых глаза. Облако стало похоже на…

– Боже! – выдохнул Глеб. – Лесной змей Сивер!

Огромное серое тело змея извивалось и свивалось кольцами, по нему то и дело пробегали красноватые всполохи. Змей резко устремился вперед, голова его взмыла вверх, нависнув над Глебом.

Огромная голова с двумя злобными глазами уставилась на Глеба.

Глеб отступил на шаг назад и сдернул с плеча ружье. Он понял, что бежать бесполезно. От такой громадины не убежишь и не скроешься.

Змей раскрыл огромную пасть и стал стремительно надвигаться на Глеба.

Глеб прицелился змею в голову. Но вдруг облако изменило форму. От изумления Глеб едва не вскрикнул. Теперь перед ним стоял туманный, подрагивающий письменный стол, а за столом, соткавшись из серого тумана, сидел с версткой свежего номера в руках редактор Турук.

Отложив газету, он поднял взгляд на Глеба и сердито нахмурился.

– А, Орлов. Это опять ты. Что на этот раз?

Глеб сглотнул слюну.

– Иван Кузьмич… Что вы здесь делаете?

– Работаю, как видишь. А вот что здесь делаешь ты?

Турук оторвал взгляд от верстки и уставился на Глеба холодными змеиными глазами. Глеб тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Письменный стол и редактор Турук выглядели нелепо, но нелепость эта делала все происходящее еще страшнее.

– Иван Кузьмич, я…

– Знаю, знаю, – кивнул головой Турук. – Опять не написал статью в срок. И что мне прикажешь с тобой делать, Глеб?

Орлов облизнул губы и уверенно проговорил:

– Вы не можете здесь быть. Вы – в будущем. А здесь – русская древность. Я нахожусь в самом центре Гиблого места. Вы – мое видение.

Турук внимательно посмотрел на Глеба и вдруг усмехнулся.

– Значит, меня здесь быть не может? Допустим. Но позволь узнать, кого ты ожидал увидеть?

– Не знаю, – дрогнувшим голосом ответил Глеб, изумляясь тому, что разговаривает с собственным видением. – Может быть, бога?

Тело Турука затряслось и стало стремительно разрастаться. Все больше и больше становилось оно, и вот уже перед Глебом стоял огромный старец – метров десять или двенадцать ростом. У старца была длинная седая борода, а над головой в багровом небе полыхал огненный нимб.

Старец простер к Глебу громадные длани и заговорил – и голос его прозвучал подобно грому:

– СНИМИ ОБУВЬ ТВОЮ С НОГ ТВОИХ, ИБО МЕСТО, НА КОТОРОМ ТЫ СТОИШЬ, ЕСТЬ ЗЕМЛЯ СВЯТАЯ!

Ноги Глеба задрожали. Ружье выпало из ослабевших пальцев. Не в силах вынести яркого света, Глеб зажмурился.

– Я ЕСМЬ СУЩИЙ! – прогремел голос. – И УСТРОЯТ ЛЮДИ МНЕ СВЯТИЛИЩЕ, И БУДУ Я ОБИТАТЬ СРЕДИ НИХ!

Голос замолчал, а вслед за тем послышался хрипловатый смех. Глеб открыл глаза – перед ним снова сидел редактор Турук.

– Что, испугался? – насмешливо спросил редактор.

– Не знаю, кто вы такие, но это не смешно, – дрожащим голосом проговорил Глеб. – Вы берете образы из моей головы и превращаете их в реальность. Эта змея… я видел ее в голливудском фильме. А Бог… В детстве я представлял его именно таким, и вы выудили его образ из моей памяти.

Турук молча смотрел на Глеба. Фигура его стала туманной и прозрачной. Глеб нахмурился.

– Кажется, я понимаю… – пробормотал он. – Все это не по-настоящему. Я помню, как мы пошли с проводником Бахтияром к Горе мертвецов. Мы поели и расположились на ночлег. А потом началась гроза. Видимо, в меня ударила молния, и я впал в кому. И теперь живу в мире своих видений. Это что-то вроде затяжной галлюцинации, верно?

Турук усмехнулся.

– А ты помнишь все, что было до того момента, как началась гроза? – спросил он.

– Конечно!

– Ночные клубы, редакция, университет, школа, девочки, которых ты затаскивал в постель, друзья, с которыми пил пиво и смотрел футбол… Что, если все это тоже «затяжная галлюцинация»? А может быть, это был сон? И во время грозы ты проснулся?

Глеб покачал головой:

– Чушь. Моя жизнь не может быть сном. Я помню свое детство, юность, молодость.