Падшие к небесам

Адиль уже успел отвыкнуть от того, что кто-то может зайти к нему в отдел, не постучавшись. Не говоря уже о том, что при входе, точнее врыве, дверь снесут, как ворота осажденной крепости. Он скинул ноги со стола и хлопнул по крышке ноутбука, будто застигнутый врасплох подросток. Последовавшая тишина окончательно его выбесила и он подорвался с кресла, когда из проёма спружинила счастливая репа Тагира. Судя по щекам, шоколадных дед морозов тот ел вместе с ёлкой, а из ушей, если приглядеться, были видны кусочки оливье.

– Пашиму, такой грусаный, нашальнике?

– Может потому, что кто-то поверх отпуска ещё на неделюнама с лишним загулятанама решил сделать?

– А вот сейчас Тагирама всё расскажет, где быланама, и нашальнике ему памятникама построит.

– Дверцу вправь только и можешь вещать, – Адиль дозакрыл ноут и вышел в общий кабинет.

Как оказалось, Тагиру и вправду было, чем оправдаться. Отстранение, очевидно, глубоко его задело и только растравило в нём дремлющую до этого ищейкову чуйку. Поначалу Адиль, памятуя последние успехи товарища, слушал без особого энтузиазма. С ленцой помешивая кофе, тесное общение с которым возобновилось после ухода Саиды, он не представлял, какую роль сыграет в скором будущем собранная Тагиром информация. Проштрафленные дни тот провел, обходя все диспетчерские городских служб такси и частных компаний грузоперевозок.

– Я всю плешь проел этим мужикам, с чьих номеров риэлтеру звонили. Эльвиру даже с её гипнозом подключил, чтобы они вспомнили, наконец, что делали в то время. И помог-таки, прикинь! Так что жене тоже премию, но об этом после. Когда я увидел такие же непонятные звонки на распечатке Абиловой, я чуть не взвыл!

Тагир метнулся к кулеру и промочил подсохшие связки. Он чуть не поперхнулся от смеха, когда заметил, как Адиль в нетерпении заталкивает в него взглядом последние глотки. Оторвавшись от кружки, он застыл с физиономией довольного аутиста и, не спеша вернув посуду на место, продолжил, загибая пальцы:

– Все бухие. Не одупляли где были и что делали в это время. Но все, сказочнейшим образом, спустя 10–20 минут после неистовой бухни оказались дома в своих кроватках. Где же они пребывали-то в этот промежуток, интересно? Может добрые феи подхватили их туши и допорхали с ними до дома? Может их зарядили в катапульки и расплевали по домам? Или натянули канатки?

– На моторе все ехали в это время. В отрубе.

– Скибирибинго! Щуйчми, руцъи дали чвархъулда, самбади стап ми! – салютовал языковыми познаниями Тагир.

Из заднего кармана вынырнула сложенная толща распечаток со сведениями обо всех машинах, заказанных в районе Махачкалы-1 вечером, в день убийства Заиры.

– Диспетчеры пьяных не особо жалуют, так что его они на улице ловили. Но это же не мешает ему официально где-нибудь числиться. Правда, на этом и стопорнулся. Жопа уже подавилась номерами, Адя. В районе этой высотки половина таксопарка загуляла, не меньше.

– Ничего скомпонуем. Красава. Вернулся с помпой. Так и быть половину дел за первый квартал себе заберу.

– А потом?

– А потом и у меня, глядишь, отпуск выстрелит. К главному зайди сегодня, обязательно. Я тоже за тебя прокину – может, оттает.

64

С каждым часом на набережной Каспийска становился всё холоднее. Чем ниже опускалось солнце, тем жаднее море высасывало из воздуха последние градусы тепла. Холоднее становилось и в машине. Марат знал, что такой олень как Нурутдин будет до последнего тянуть с ремонтом печки, единственной детали, о которой не подумал Марат перед визитом к Мирзе. Предугадай Марат этот момент, возможно, он и не стал бы забирать у Курбана документы от машины и оставлять посреди городской площади, где тот был впервые. Оставалось надеяться, что он хотя бы без происшествий смог добраться до дома. За то время, которое прошло с тех пор, до Махачкалы можно было пять раза дойти пешком и столько же раз вернуться обратно на руках. Хотя Марат бы не удивился, если бы Нурик вернулся домой вплавь через море. Он давно не смеялся, но эта картина заставила его расхохотаться так, что из кармана выпало пара капсул. Он запихнул их обратно и огляделся. Это было для его личного пользования. Основной запас лежал под запаской в багажнике. И щуплому гавнюку, который заказал ему этот каравай, уже давно пора бы объявиться.