Падшие сердца

— Что тебе нужно, Тони? — спросила я, стараясь говорить холодно и твердо. В ответ он тихонько рассмеялся и, нащупав на стене выключатель, зажег свет. Комната ярко осветилась, я прикрыла глаза рукой, а когда отняла руку, то обнаружила, что Тони направляется к моей постели. На нем были брюки и расстегнутая до пояса рубашка. В руках он держал одну из тонких ночных рубашек Джиллиан.

— Это я принес для тебя, — он смотрел на меня пустым, стеклянным взглядом, волосы у него были всклокочены. — Мне так нравится, когда она на тебе. Пожалуйста, надень ее снова для меня.

— Я никогда не надену ее для тебя, Тони. Прошу тебя, уйди, ты пьян.

— Но ты ведь раньше надевала ее для меня. И вот еще. — Он высвободил руку из–под ночной рубашки. — Я принес тебе духи Джиллиан. Я знаю, что они тебе очень нравятся. Ты всегда просишь их у нее. Позволь мне капнуть на тебя несколько капель, — сказал Тони, садясь ко мне на постель. Я отодвинулась к изголовью кровати, но он приложил пальцы к флакону, а затем провел ими по моей шее. Сильный запах жасмина ударил мне в ноздри. Я отодвинулась еще дальше, когда его пальцы скользнули мне на грудь.

— Прекрати, Тони. Мне сейчас не нужны духи. Говорю тебе, перестань. Ты сильно пьян. Убирайся отсюда, — потребовала я.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, как будто смысл моих слов не доходил до него. Потом, будто вспомнив о ночной сорочке, он расстелил ее рядом со мной и принялся с любовью поглаживать.

— Ну же, надень ее, — просил Тони. — И потом я лягу рядом, как делал тогда, когда ты ее надевала.

— Тони, выйди сейчас же из моей комнаты, или я позову слуг.

— Ли, — прошептал Тони.

— Я не Ли, — крикнула я. — Я — Хевен, Тони. Уходи, ты меня пугаешь.

Не обращая внимания на мои слова, он приподнял одеяло и лег рядом со мной. Я хотела вскочить, но он схватил меня за талию и притянул к себе.

— Ли, не уходи, пожалуйста. Не слушай, что говорит Джиллиан. Она просто сумасшедшая, ревнует меня к тебе, к любой другой женщине. Она ревнует меня даже к горничным уже только потому, что у одной красивые руки, а у другой симпатичный подбородок. — Он приник губами к моему плечу, отодвинув щекой ткань сорочки.

— Тони, остановись! — закричала я и, ухватив его за волосы сзади, сильно дернула, стараясь оттащить от себя. Когда его рука коснулась моей груди, я отчаянно крикнула и ногтями впилась в его лицо.

— Убирайся! Убирайся! Убирайся! Разве ты не понимаешь, кто я. Неужели ты не помнишь, что я твоя дочь, что я беременна? — Я с силой ударила его по лицу. Несколько мгновений он смотрел на меня, не переставая мигать. Постепенно разум его стал проясняться, воспоминания отступали, он возвращался из прошлого в настоящее. Наконец он стал осознавать, где находится и что делает… Судорожно глотнув, Тони огляделся.

— Боже мой, — простонал он, — я думал…

— Ах, ты еще и думал! Ты пьян и отвратителен. Я хочу, чтобы ты немедленно ушел. Убирайся отсюда! — кричала я, выбираясь из постели.

— О, Хевен, прости меня. Я только… — Он посмотрел на принесенную им ночную рубашку, потом перевел взгляд на меня, потирая покрасневшую щеку. — У меня все перепуталось в голове.

— Перепуталось?! — Все тревожные мысли, до этого таившиеся в отдаленных уголках сознания, вмиг обступили меня. Я припомнила все случаи, когда он меня целовал, прикасался ко мне — во всем мне теперь виделись только грязные, похотливые устремления. На меня нахлынули все неприятные и грустные воспоминания. Я с трудом могла сосредоточиться: голова гудела от роя мыслей, мне слышались какие–то крики, дикие вопли. Я зажала уши руками. — Тони, ты ничуть не лучше моих необразованных деревенских родичей, которых ты называл «деревенщиной», — мой голос сорвался на крик. — И твои деньги не сделали тебя лучше. Ты такой же, как невежественные крестьяне с гор, совращающие своих дочерей.

— Хевен, нет…

— Убирайся вон! — закричала я.

Тони поднялся с постели, сгреб рубашку Джиллиан и попятился к двери, тряся головой.

— Пожалуйста, прости меня, я был пьян и не соображал, что делаю, пожалуйста, — повторял он, протягивая ко мне руку.

Я отрицательно покачала головой, меня всю трясло, слезы заливали лицо.

— Вон, — свистящим шепотом повторила я.

— Прости, — еще раз промолвил Тони и выбежал из комнаты.

Я рухнула на постель и отчаянно зарыдала. Плач мой походил на истерику: в нем смешались гнев и горечь. Все печальные события моей жизни снова обступили меня. Я рыдала по матери, которой не знала, о Томе, о Трое, мне вспомнилась неверность Логана, трагическая гибель Люка и Стейси. И конечно, я жалела себя, бедную и несчастную Хевен Ли Кастил.

Я пришла в себя от прикосновения нежной прохладной руки. Я со вздохом повернула голову. У моей постели стоял Дрейк. На лице его отразилось замешательство, но в глазах я видела сочувствие.

— Не плачь, — сказал он. — Я не уйду.

— Ах, Дрейк, Дрейк! — воскликнула я и притянула его к себе. — Я не дам тебе уйти. Мы нужны друг другу, как двое сирот, — я поцеловала его в лоб. — Я всегда буду рядом с тобой. Всегда.

Он поднял глаза, на лице его все еще лежал отпечаток моих переживаний.