— Нет, Толик ты посмотри, интеллигенция мать его, вот какая у нас интеллигенция! Творческая между прочим! Ведет себя как отъявленный уголовник рецидивист! — грозно взглянув на Вилора, Мухин презрительно добавил. — Вы гражданин Щукин, как я понимаю, в несознанку решили идти? Так это зря! У нас в убойном отделе и не таких волков кололи! Так что лучше вам дурака тут не включать!

— Да я, правда, не понимаю, за что меня задержали и за что меня посадили в камеру! И вот сейчас за что вы меня тут приковали наручниками! Объясните мне, в конце-то концов! — взмолился Вилор.

Мухин покачал головой и внимательно посмотрел на Щукина. От его взгляда Вилору стало совсем страшно.

— Значит, не понимаешь…. А ты, что натворил вчера, не помнишь? А?!!! — угрожающе рявкнул Мухин.

— Я?!!!.. А что я натворил? Дебоширил? Ветрину разбил? Так я, правда, не помню, правда, не помню! Что я сделал? За что такое отношение? Какое дело? — Вилор почти кричал от отчаянья.

Мухин задумался, было видно, что он пытается верить Вилору, но оперское чутье, а вернее профессиональная привычка не доверять слезам и мольбам с первого раза, мешала ему сознаться в этом. Он покосился на Толика и, затушив сигарету, ледяным тоном спросил:

— А такого человека, как Лидия Петровна Скрябина, вы, гражданин Щукин, знаете?

— Лидию? А причем тут она? Причем тут Лида? Что за ерунда? Это она что ли меня сюда сдала? Она что ли заявление написала? Что я натворил? Что я ей сделал? Мухин продолжал пристально смотреть на Вилора. Он все еще не мог понять, насколько искренен с ним этот человек.

— Нет, заявление она никакое не писала. Она просто не может теперь это сделать! Потому что она сейчас находится в морге!

— Что?!!! — Вилор дернулся и попытался встать со стула, но руки в стальных браслетах, заведенные за спинку, удержали его на месте. — Что вы такое говорите? В каком морге?!!! Что с ней! Что с Лидией?!!! — закричал Щукин. Мухин покачал головой и, ухмыльнувшись, бросил своему коллеге Толику:

— Нет, ты посмотри Толян! Он еще тут требует! Орет тут на нас! Ты посмотри!

— А может правда у него крышу сорвало и он не хрена не помнит? — робко озвучил свою догадку Толик. Мухин задумался, он смотрел то в лист протокола на столе, то на Щукина. Вилор почти не дышал. Ужас окутал каждую клеточку тела. Он почувствовал, что еще немного и, он потеряет сознание.

— Гражданка Лидия Петровна Скрябина найдена мертвой в вашей квартире. У нас есть все основания полагать, что вы и убили гражданку Скрябину Лидию Петровну. Что вы нам можете пояснить по этому делу гражданин Щукин? Вилор все это слышал как в тумане. Тем не менее, до него через какое-то время дошел страшный смысл слов Мухина. Щукин дернулся и заорал.

Он орал дико, руки непроизвольно потянули за собой стул. Вилор привстал, но не смог удержать равновесия и рухнул на бок, на грязный пол. Он выл и кусал губы. Бился, словно в судорогах и катался вместе со стулом по полу. Мухин и второй опер испуганно вскочили.

— Толик, давай воды, а то он сейчас точно сознание потеряет! — закричал высокий в сером костюме. Толик, метнулся к подоконнику и, схватив графин с водой, принялся лить ее на лицо Щукина. Вода попадала ему на щеки и волосы и струями скатывалась на пол. Через минуту Щукин размазывал головой грязь на линолеуме. Он все также выл и дергался.

— Что с ним делать? Как его успокоить? Что делать? — взвизгнул Толик.

— Да расстегни ты ему наручники! Расстегни! Надо его прижать к полу! — крикнул Мухин. Толик дрожащими руками перевернул Вилора на живот, отбросил стул и, кое-как попав маленьким ключиком в замок наручников освободил Щукина от браслетов. Вилор продолжал выть, закрыв ладонями лицо. Тогда Мухин, опустившись коленом ему на грудь, влепил Вилору звонкую пощечину. На секунду Щукин пришел в себя. Он раскрыл глаза и, посмотрев на Мухина, глубоко вздохнув, закричал:

— Нет! Это не правда! Этого не может быть! Нет! Лидия!!!

Мухин поднялся в полный рост и, брезгливо посмотрев на воющего Щукина, сказал:

— Ладно, пусть переварит информацию. Видно он точно не хрена не помнит. Мухин устало вернулся к своему столу и, вытащив из пачки сигарету, закурил. Его напарник сидел на диване и смотрел на Щукина. Тот немного успокоился. Он, лежал почти, недвижим и лишь изредка стонал.

— Ты будешь его допрашивать? Как его сейчас допрашивать? А если вообще кто ни будь из руководства зайдет, так вообще, скажут мы его тут прессанули! Вон под молотки мол наши попал! А? Кто это все гавно тут убирать-то будет? У нас даже тряпки половой нет! — причитал Толик.