Падшие в небеса. 1997 год

— Прости дед! — Вилор извинился искренне. Фраза получилась не банально-дежурной, а именно искренней. Клюфт это почувствовал. Он повернулся и посмотрел на внука. У того на глазах блеснули слезы. Павел Сергеевич выключил воду, так и не домыв тарелки и чашки, сел за стол. Вилор покосился на его мокрые руки.

— Пойми внук. Я тебя люблю. У меня никого больше нет. Как и у тебя. Береги эту любовь. Береги. Это очень дорогая любовь. Поверь мне старику.

— Я верю тебе дед! — Вилор протянул ладонь и погладил старика по мокрой руке. Капельки воды остались на кончике пальцев. — Расскажи мне, как ты там мучался?! В лагере. Расскажи, что это такое страдать ни за что? Расскажи мне, как тебя арестовали! — грустно спросил Щукин. Клюфт, вздрогнул. Он не ожидал такого вопроса, поэтому ответил не сразу. Помолчав, старик тяжело вздохнул и вымолвил:

— Зачем тебе это? Это было так давно? Что кажется, было в другой жизни!

— Мне надо! Мне надо! Я хочу написать пьесу! Такую, что бы дух захватило! Такую, что бы люди поняли, что такое подлость и предательство! На современном материале вряд ли напишешь! А вот на твоем! Это находка! Клюфт покачал головой. Ему стало страшно. Как будто сейчас он вернулся на шестьдесят лет назад. Он вздрогнул и закрыл глаза. С трудном выдавил из себя:

— Я, наверное, не смогу. Слишком давно было.

— Да, но это не забывается. Это слишком глобально для человека, что бы забыть. Я не верю, что ты не помнишь. Кстати, кем ты тогда работал? Тогда в тридцать седьмом? Ты работал в газете? Ты был журналистом? Клюфта словно ошпарили кипятком. Лицо запылало. Он вскочил и, уронив табуретку, гневно посмотрел на Вилора. Тот испугался рывка деда. Опешив от неожиданности, он даже пригнулся. Щукин подумал, что Павел Сергеевич сейчас запустит ему в голову всем, что попадется под руку. Но Клюфт стоял как монумент, неподвижно. Он лишь тяжело дышал. Вилор сглотнул слюну и испуганно спросил:

— Что я такого сделал?

— Кто рассказал тебе это? Кто?

— Что рассказал? — не понял Щукин.

— Про газету? Ты рылся в архивах? Ты ходил в библиотеку и смотрел подписку? Ты смотрел? Ты искал? Что ты нашел? Что? Я должен знать!

— В каких архивах? Про какую газету? — недоумевал Щукин. Клюфт немного успокоился. Ему стало лучше. Подняв кружку, он глотнул уже остывший чай. Медленно поднял поваленную табуретку и сел на нее. Посмотрел на все еще испуганного внука и грустно ухмыльнувшись, попытался улыбнуться:

— Извини, я подумал, что тебе кто-то, что-то наговорил.

— Нет, мне никто ничего не говорил. Просто приходил один мужик. Он к тебе. Тебя спросил. Я его пустил. Мы с ним тут поболтали. Он странный, какой-то. Он мне и сказал, мол, что ты журналистом раньше работал. Вот, я и решил, что ты в газете подрабатывал в молодости. Ведь телевидения и радио тогда в Красноярске не было. Вот и все. Я тебя и спросил. А ты вон! Как с ума сошел. Клюфт опять насторожился. Он стал суровым. Покраснел и испуганно посмотрел на внука:

— Какой еще мужик? Когда?

— Да дня два назад заходил. Он такой лет сорок. Обычный мужик. Рожа нормальная. Только вот одежда какая-то странная, как у рыбака.

— Он был в плаще? В грязно-зеленом длинном плаще? — испуганно перебил Вилора Клюфт.

— Да…

— Он назвал свое имя?

— Да,… - Щукин подозрительно посмотрел на деда. Старик расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и ловил ртом воздух. Вилору показалось, что дед вот-вот рухнет в обморок.

— Он назвался, значит, он пришел. Значит он тут. Значит, жди беды, — бормотал Клюфт. Ничего не понимающий Вилор молча ждал, когда Павел Сергеевич придет в себя. Тот допил холодный чай и покосился на внука. Он спросил, вернее, приказал ему ответить:

— Ты должен был запомнить его имя! Его имя! Как его зовут?

— Да, но я не запомнил, он назвал какую-то странную не то фамилию. Не то имя. Толи Иболь, толи Оволь. Он сказал, что он богослов. В общем, нес какой-то бред. Я так понял он из секты какой или мошенник, какой. У тебя денег хочет срубить. Клюфт рассмеялся. Он смеялся почти беззвучно, лишь дрожали его скулы. Рот растянулся в немой улыбке, оголив ровные вставные зубы.

— Дед! Ты что? Что это за тип? Что ему от тебя нужно? — Вилор был не на шутку испуган.

— Нет-нет. Все нормально. Все нормально. Он не из секты. Он не из секты. Ему не нужны мои деньги.

Щукин нервно закурил. Получилось не с первого раза. Зажигалка дрожала в руках. Огонек плясал странный танец. Клюфт покосился на руки внука. «У него уже трясутся пальцы. Он болен. Он болен. Мой мальчик болен. Нужно, что-то делать. Господи, что-то нужно делать. Помоги мне! Он вернулся. Помоги мне!» — горестно подумал Павел Сергеевич.

— Дед, я боюсь. За тебя. Что случилось? Что? Кто это человек? Что за реакция?

— Ничего. Тебе не надо его бояться. Он пришел ко мне. Я ему нужен. Он пришел, что бы, что-то сказать, — отрешено и тихо ответил Клюфт.

— Что сказать? Что?! — не унимался Вилор.

— Он пришел мне сказать и напомнить. О прошлом. Он что-то хочет.

— О каком прошлом? Что ты говоришь? Кто это такой? Как его зовут?