Падший

Ребристый чёрный металл снова обжёг мою кожу холодом, но я, как завороженный, не мог оторвать взгляда от пляски огня в его жаровне. Казалось, я видел в ней… всё. Начало и конец. И одновременно ничего. Я знал, что огонь этот - тот самый Пламень, но не имел ни малейшего представления, что же он такое. Помнил только живительный заряд, рывком поднявший меня на ноги и вмиг излечивший рану в груди. Тогда я как бы истратил огонь в этом моём тяжеленном посохе, чтобы восстановить своё тело…

Я поймал себя на мысли, что не дышу тут, и мне на это глубоко плевать. Я был голый, от пяток до макушки, но не ощущал ничего - ни холода, ни какого бы то ни было дискомфорта, ни тем более желания чем-либо прикрыться. Повсюду вокруг серела какая-то… вата что ли. Или плотная и в то же время как бы прозрачная паутина. Она покрывала всё, кроме пола. Под босыми ногами ощущалась чудесная мягкость невесомого пепла.

Повернувшись, я понял, что плотная паутина охватила тут вообще всё. Словно бы в коконе каком-то, я вертелся вокруг себя, пока случайно ни ткнул в него навершием посоха. “Вата” с треском вспыхнула и большой кусок её вмиг исчез, сгорев точно как тополиный пух. Тогда я ткнул ещё, и всё повторилось. Потом ещё и ещё. С каждым движением посоха-факела свободного пространства становилось всё больше, я увлёкся и, как маленький ребёнок, жёг эту тёплую плотную паутину до тех пор, пока не понял, что огонь в моей жаровне от этого гаснет. Но ещё одно движение посохом я всё же сделал. Просто потому, что сквозь истончившуюся паутину разглядел… стену.

Несложно было понять, что она тоже состояла из пепла. И притом ничуть не более плотного, чем под ногами - я провёл по стене пальцем, вообще не ощутив сопротивления, и в ней осталась глубокая борозда. Которая, впрочем, быстро исчезла. Тогда я посмотрел наверх и поднял факел над собою. Паутина с треском сгинула, являя мне ещё и потолок. Так, получалось, что это помещение.

Уже ничуть не переживая за огонь в жаровне, я медленно двинулся вдоль стены, выжигая на пути всю эту вату, и очень скоро набрёл на угол. Очень острый угол, как если бы это существующее только в моём воображении помещение было… треугольным. Ведомый не на шутку разыгравшимся любопытством, я повернул и двинулся уже вдоль второй стены, но почти сразу снова остановился. Посох-факел в руке вдруг стал тяжёлым, и в его навершии, последний раз невысоко вскинувшись, огонь окончательно исчез.

Только вот перед тем, как опять открыть глаза в комнате Алины, на вырываемой из плена паутины стене я успел заметить какой-то очевидный квадратный выступ с большим символом…

Неуловимое ощущение удовольствия сгинуло вместе с наважденим, и я поймал себя на мысли, что как наркоша какой-то стою у расправленной и смятой постели, раскинув руки и малёх запрокинувшись назад. Блин… может, в банке хрень какая-нибудь была?.. Может, все эти демоны, культисты и прочее дерьмо, внушил мне лютый какой-нибудь наркотик?

Да, конечно, наркотик. Он же тебе, Саша, и рубец на груди в виде звезды оставил, ага.

Нет, всё это более чем реально. И даже факел в моём сознании, чем бы он ни был. Я прекрасно помнил, как к нему тянулся Бельзааб, рвущийся в мир смертных. Как он рычал оттого, что в его жаровне слишком мало Пламени. Да… такое не забыть.

Получается, что ритуал призыва не прошёл для меня бесследно. Понятия не имею, что мне это даёт или к чему обязывает. Пока это простой факт: во мне кое-что осталось от этого проклятого демона. Возможно, я бы понял больше, если бы добрался до того странного выступа на стене. Возможно, что он таит какие-то ответы. Мог ли я снова попасть внутрь себя, чтобы взять в руки посох-факел и продолжить своё исследование? Скорее всего, да. Необходимо было раздобыть этот таинственный Пламень, чтобы зажечь его.

Только вот как? Нетрудно догадаться, что особый энергетик с белым огнём внутри в магазине не купишь. Скорее всего, его изготавливали члены Семей. Наверное, Пламень для них был чем-то вроде энергии или, если мыслить геймерски, маны. Ну и для меня теперь тоже. Ладно, этот вопрос можно было на пока отложить…

Я всё же принял решение напоследок позвонить Ксюхе. Просто исчезнуть - нет, так поступить я не мог. Только не с ней. Если подумать, в какой-то мере она была частью меня, а я - её. Ведь так себя должны чувствовать настоящие друзья? С ней я попрощаться был просто обязан.

— Зорин, ты чего трубку не берёшь?! - набросилась на меня сходу она.

— Да дела, Ксю, дела… - уклончиво проговорил я, а сам на месте устоять не мог - настолько приятно мне было с ней говорить. Она единственная, кто у меня ещё остался от обычной, человеческой жизни.

— Ага, опять с этой, как её…

— Кроме вас, миледи, мне никто не интересен, - цитатой из фильма перебил я и мы одновременно рассмеялись.

— Ты сегодня можешь за мной зайти? Я хотела сказать тебе кое-что. Но не по телефону.

Немного посомневавшись, я всё же кивнул:

— Конечно. Домой?

— Лучше у “кулька” давай. А то папа и так целыми днями злой.

— Назови время, сестра! Время! - малёх переиначив ещё одну известную цитату, посмеялся я.