Падший ангел

— Ставлю вопрос уже, — объяснил он своему единственному слушателю. — Какой автомобиль привлекает угонщиков больше: с ящиком красного вина на заднем сиденье или без оного? У вас уже нет «помощи зала», но вы еще можете позвонить другу, — голосом телеведущего пронудил Агеев.

— Конечно, с ящиком! — обрадовался Голованов.

— Ответ правильный, — торжественно объявил Филя. — Отсюда какой вывод делаем?

— Погоди, — сказал Голованов, который отличался превосходными оперативными качествами, но быстрота мышления в их число не входила, друзья и коллеги ценили его за другое. — Погоди, но ведь у Дениса в машине не было никакого вина!

Все дело было в том, что у директора «Глории» Дениса Грязнова угнали машину. Большую. Дорогую. Страстно почитаемую всеми его сотрудниками. Это и являлось причиной дискуссии, разгоревшейся в «Глории» (два основных вопроса русской криминалистики: кто украл и где искать). Сам Денис уже вторые сутки находился в перманентном поиске, а сейчас общался с соответствующим проблеме милицейским ведомством.

Машину угнали с платной стоянки, которая находилась в ста метрах от денисова подъезда. Вчера в девять утра Денис вышел из дома, проклиная жару (+33°) и безработицу (ни одного стоящего дела за последние полтора месяца), добрел до стоянки и обомлел. На месте его машины стоял старенький «Москвич». Сторож ничего не знал и не видел. Хозяин «Москвича» так и не объявился; сторож смог припомнить только, что на нем приезжал мужчина возраста эдак от двадцати до шестидесяти. «Москвич» пробили по милицейским каналам. Он оказался в розыске с 1991 (!) года. Схема вырисовывалась простенькая, но действенная. Некий злоумышленник (или, что более вероятно, группа таковых), приметив машину Дениса, выбрал подходящее время, когда она стояла на стоянке, а хозяин еще не проснулся, «обменял» ее на краденый «Москвич», идеально подходящий, чтобы проникнуть на стоянку.

Денису происшествие, само собой, положительных эмоций не прибавило.

В машине у него были два мобильных телефона (плохо), записная книжка (очень плохо) и гонорар за последнее дело. На это, правда, Денису было плевать с высокой горки. Дело в том, что гонорар представлял собой аудиокассету с записью последнего альбома барда Льва Собакина. Некогда, помогая Александру Борисовичу Турецкому в одном политическим дельце, Денис имел несчастье познакомиться с этим творческим человеком1.

Лев Собакин почему-то решил, что их мимолетное знакомство на самом деле крепкая и нерушимая дружба, которая позволяет самые разнообразные вещи, вроде того что «если я заболею, к врачам обращаться не стану, обращусь я к друзьям, не сочтите, что это в бреду…», ну и так далее в том же духе.

Собакин не заболел, его ограбили, похозяйничали на даче, пока он отсутствовал. Собакин был бард специфический — он ездил по зонам с благотворительными концертами, репертуар-то у него был исключительно блатной. Его визитной карточкой было завывание гнусавым голосом:

Этап на Север — срока огромные,

Кого ни спросишь, у всех — Указ.

Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,

Взгляни, быть может, в последний раз…

Как ни странно, Собакин пользовался популярностью у самой разнообразной публики и умело стриг с этого купоны: клипы на наиболее популярные песни, постоянное присутствие на голубом экране — все было при нем. Благотворительные концерты были, разумеется, только надводной частью айсберга. По слухам, нажитые капиталы Собакин удачно вложил в бизнес и в настоящий момент был акционером подмосковного ликеро-водочного завода, а также ему как будто принадлежала неслабая доля в неплохом автосервисе. Все это отнюдь не мешало ему продолжать творчески развиваться в правильно выбранном направлении:

…А завтра я покину Пресню,

Уйду с этапом на Воркуту.

И под конвоем своей работой тяжкою,

Быть может, смерть себе найду.

Друзья накроют мой труп бушлатиком,

На холм высокий меня снесут

И похоронят душу мою жиганскую,

А сами грустно пропоют:

Этап на Север — срока огромные…

Ну и так далее.

И вот Собакина обокрали. Вынесли всю аппаратуру, которой в доме было на двадцать тысяч долларов, какие-то драгоценные цацки, немного денег. Но самое главное — среди прочих кассет украли сигнальный экземпляр будущего альбома. Собакин запаниковал. Он вообразил, что именно это и было целью ограбления, а остальное — для отвода глаз. Он конфиденциально поведал Денису, что среди исполнителей шансона подобные методы конкуренции еще самые мягкие.

Собакин, конечно, вызвал милицию, которая произвела все необходимые действия, не выказав, впрочем, особенного энтузиазма: следы ограбления имелись, ощутимые зацепки — нет. Будто бы даже менты намекнули барду, когда узнали, с кем имеют дело: а не лучше ли, мол, тебе, Лев Собакин, обратиться за помощью к своим корешам блатным? Но Собакин обратился к Денису Грязнову.