Падший ангел

— Иван, ты куда?! С тобой хотят поговорить представители крупного бизнеса, ну ты понимаешь, о ком я! — истерично шептал ему в ухо продюсер.

Но Иван наплевал на всех бизнесменов и как сомнамбула двигался к заветной цели. Вот и она. Улыбается краешками губ. Еще прелестней, чем казалась издали. Сколь немногие актрисы проходят испытание ближним ракурсом. Сразу проявляется пошлость, наигранность, фальшь.

— Кто вы, прелестное создание? Я вас никогда здесь раньше не видел.

— Я залетела к вам на минутку из других миров, — прошептала она.

— Что же это за миры?

— Волшебные миры, где живут сильфиды, виллисы, принцессы превращаются в лебедей, а деревянные щелкунчики в принцев.

— Я тоже немного волшебник. Может быть, попробуем объединить наши усилия?

Сквозь толпу людей, присутствовавших на премьере, к ним пробирались те самые бизнесмены, от общения с которыми Апраксин только что увильнул.

— Я вижу, вы уже познакомились с нашей звездой.

— Простите? — не понял вопроса Апраксин.

Вроде бы всех киношных знаменитостей он знал наперечет, да и со многими старлетками был знаком. Трудно было представить актрису, которая бы не стремилась попасться ему на глаза любой ценой. Но эта девушка в киношных кругах никогда не засвечивалась. Почему же тогда эти богатые и влиятельные ребята знают ее как родную? Может, модель какая-нибудь? Но вроде бы к ней они обращаются с куда большим пиететом, чем к представительнице модельного бизнеса. Слишком хорошо всем известно, по какому прайсу и в каком агентстве можно заказать их на вечер, неделю или для постоянного «сотрудничества».

— Вы не знаете Веронику Кутилину?

— Как вам сказать… — замялся Апраксин.

— Вероника — звезда русского балета. Самая яркая!

— Ах вот оно что! — прозрел Апраксин. — Вы та самая балерина, которая сделала такую головокружительную карьеру, пока все ныли, что Большой театр разваливается?

— Просто я рассчитывала не на театр, а на собственные силы.

Потом они все вместе сидели в закрытом ночном клубе для избранной публики, обсуждая премьеру и новые творческие планы режиссера. Вероника внимательно выслушивала рассуждения режиссера о его новых проектах.

— Господа, я хочу сделать заявление, — вдруг решительно сказал Апраксин. — Приготовьте бокалы, тут есть что отпраздновать. Судя по всему, мой новый фильм всем понравился. Наконец-то есть кино, которое показывает, что богатые люди в России не какие-нибудь зажравшиеся отморозки в красных пиджаках, а настоящие мужчины, смелые, решительные, энергичные. Свою историю надо писать самим. Меня сегодня часто спрашивали, каковы мои планы на следующую картину. До сегодняшнего вечера у меня были лишь смутные наброски. Сегодня я принял окончательное решение — я буду делать фильм по «Войне и миру» Толстого. Но не такой, как у Бондарчука. Другой. Как вы все считаете, что самое лучшее в России? Что ценить нам надо больше всего?

Тусовка оживленно загудела:

— Березки!

— Нефтяные скважины!

— Характер наш русский!

— Космические корабли!

Люди устали гадать, и Иван, выдержав мхатовскую паузу, негромко сказал:

— Женщины, наши русские женщины…

Всем понравилось это веское заявление. Раздались аплодисменты.

— И я возьму из толстовского романа только историю Наташи Ростовой. Через этот образ все равно преломляются все сюжетные линии и все судьбы главных героев!

— А кто будет играть Ростову?

— Думаю, это будет для всех сюрпризом. Я выбрал исполнительницу этой роли не из мира кино.

У Вероники забилось сердце. Похоже, что Апраксин на нее клюнул. Как удачно все складывается! Она так давно мечтала получить хорошую роль в кино. К сожалению, в современной России снималось очень немного фильмов, а хороших и того меньше. Провала она себе позволить не могла, ставка в игре была слишком высока. Кутилина очень хорошо понимала, что, несмотря на то что ее карьера балерины на пике и возраст и форма позволяют танцевать еще многие годы, необходимо готовить себе запасные аэродромы. Классический танец — это тяжелейший физический труд ежедневно. Организм изнашивается. Риск профессиональных травм очень высок. По-честному, к тридцати годам надо бы эффектно завершить балетную карьеру. Просто замужеством тут обойтись нельзя, даже если за принца Уэльского выскочить.

Действительно, после того как все разошлись, Иван пригласил ее для конфиденциального разговора и стал уговаривать взяться за эту роль.

— Вероника, я хочу, чтобы вы попробовали свои силы в кино.

— Я? Но я же не актриса. Я не умею играть лицом. Мой инструмент — тело, — изобразила сомнение балерина.

— Не надо ничего играть. Это в театре нужно ходить по сцене, говорить поставленным голосом, что-то изображать, перевоплощаться по системе Станиславского. А вот в кино надо просто быть.

— Как это?

— Камера видит малейшую фальшь. Кстати, что вы думаете о русских фильмах по романам Толстого? «Анну Каренину» с Самойловой в главной роли видели, я надеюсь?

— Она же спину вообще не держит, — фыркнула Вероника. — В то время так быть не могло. Их же с детства дрессировали, чтобы осанка была горделивая.