Падший ангел

Знаете, что это значит для женщины? Невозможность родить дитя? Лучше вам никогда не сталкиваться с подобным… Цените то, что у вас есть и тех, кто находиться рядом с вами, любите и никогда не обижайте. Помните, неожиданно можно лишиться всего. Для меня, ребенок и семья, были смыслом жизни…

Теперь, для меня смысл жизни — это месть.

Снова лежу в кровати с кислородной маской и капельницей в вене. Чувствую, как ж*па болит от уколов, наверно там уже не осталось ни миллиметра живого места.

За неделю я получила столько приятных сюрпризов, что готова выбежать на встречу к несущемуся скоростному поезду с обнимашками.

Врачи больше со мной не разговаривают. Я общаюсь только с психиатром. Каждый день выполняю разные тесты и упражнения. Дебильное времяпровождение. Как по мне, так не думаю, что рисование и игра в песочнице сможет помочь. Я точно знаю, что поможет! Это наблюдать за тем, как мучается Сэм, когда я держу в руках его кастрированный чл*н.

Сладкая улыбка мести отражается на моем лице, во время психологического тренинга, психиатр с непониманием смотрит на меня:

— Эшли, с тобой все в порядке?

— Лучше не бывает!

— Ладно, тебе пора отдохнуть, похоже ты устала. Давай продолжим завтра.

Молча киваю и встаю со стула, направляюсь в кровать. Ложусь. Засыпаю.

Просыпаюсь в обеденное время. Слышу знакомый голос за дверью.

— Линда, привет! Я сейчас в больнице. Ее состояние все еще не очень… С сердцем проблемы, из-за сильного нервного перенапряжения. Выпишут не раньше, чем через месяц! У нас уже совсем не осталось денег… Можешь одолжить? Придется брать кредит… Только вот его не дают безработным.

Знаю, что нужно поскорей выбираться из этого пекла! Иначе, потеряю еще и маму.

* * *

Прошло три недели. Самочувствие улучшалось, я быстро шла на поправку. Скоро обещали выписать. Разрешали гулять по территории больницы. Врачи сказали больше двигаться. Уже хожу нормально, не как утка. До этого ходила так, будто бы в очко всадили шило и забыли достать. Честно, так и думала, даже спрашивала врачей, а в друг Сэм с дружками, помимо своих вонючих штырей, все же еще что-то туда вставляли. С*ки хреновы!

Проходила мимо лавочки, на которой сидела школота с телефонами. Прислушалась к их разговору:

— Смотри-смотри! Зацените ролик, мне вчера подогнали…

— Ану ка, показывай!

— Вот так телка! Из нашего города?

— Да, не поверишь, говорят после этого жаркого видоса, ее забрали в эту же больницу…

Внутри все похолодело… Не может быть? Случайно не про меня базарят?

— Эй, зырьте! Это не она? Смотрите как похожа! Правда она! — тыкают в меня пальцами и вскакивают со скамейки.

Что б тебя! Сучата малолетние! Почувствовала легкое головокружение, сердце заныло и быстро заколотилось в груди. По телу пробежал холодок. Ускорила шаг, скрываясь за густыми кустами сирени.

Присела на бордюр, закрыла лицо руками, надавила на глаза, пытаясь сдержать ладонями слезы. Боже! Как мне теперь жить? Просто дай сил перетерпеть все это!

* * *

Наконец то выписали! Поехали домой на такси. Попросила у врачей маску, чтобы спокойно добраться, чтобы никто не довел до нового приступа, прежде чем успею покинуть территорию больницы. Больше туда не вернусь! Мы уже отдали за лечение новенький плазменный телевизор. А сколько мама отстегнула сраным стражам мусорам, мне пока не известно.

Таксист всю дорогу пялился на меня. Еле сдерживалась, чтобы не начистить ему морду!

По дороге заехали в аптеку, как выяснилось придется всю жизнь жрать витамины для сердца… Упаковка на месяц по цене недорого, но хорошего телефона. Бл*ть! Жду не дождусь когда полностью восстановлюсь и приступлю к плану мести!

Ходили в полицию. Опять писали заявления. Мусора молчат. Говорят, разбираются и виновных накажут. Все итак ясно, Сэм с дружками уже обо всем позаботились. Перед походом в участок, мама сказала мне вот что:

— Эшли! Когда будешь писать заявление, скажи, что тебя изнасиловали!

— Разумеется скажу…

— Я хочу, чтобы мы настояли на том, что это было недоразумение, тебя накачали сильными наркотиками и заставили себя так вести!

— Как вести??? Мама, я тебя не понимаю!

— Послушай! Если не будем врать, наша жизнь никогда не наладится… Врать — плохо, это тоже уголовно наказуемо, дача ложных показаний! Но, пойми, я хочу, чтобы меня взяли на работу!

— Мама, объясни, что ты имеешь в виду!

Она крепко обнимает меня и прижимает к себе:

— Девочка моя, я больше не буду разговаривать на эту тему! Врачи запрещают, тебе нельзя волноваться… Когда пройдет немного времени, ты мне все объяснишь. Я тебя прощаю…

Больше недели живу в своей комнате. Никуда не хожу и редко покидаю спальню. Спускаюсь только чтобы поесть.

Мы проживаем в небольшом двухэтажном домике на окраине города. До универа два часа на поезде. Дом достался маме в наследство, а бабушка живет в соседнем городке в квартире. Мы, кажется, собираемся переезжать к бабушке.

Как то вечером спустилась на кухню, попить воды и услышала разговор мамы с бабушкой, который заставил меня окончательно изменить свою жизнь.