Падший ангел за левым плечом

– Жрать стали все дома, деньги экономят, – с грустью продолжал шеф-повар Валера. – Раньше-то ой-ей-ей то и дело шастали – чего-нибудь повкуснее пожрать. А сейчас жмутся. Я тут новое меню составлял, кумекал как бы того, оптимизировать – хозяйский приказ. А чего оптимизировать-то, куда уж дешевле делать? И так уж использую то, что раньше люди приличные и в рот не брали. Вроде как на новинке пытаюсь выскочить, на этом, как его, на психологическом факторе. Кто в ресторанах прежде пареную капусту заказывал? Никто. А теперь делаем салат из отваренного на пару кочана. А требуха? Сейчас все в ход идет – сердце, легкое, почки, весь, как говорится, сбой, вся рванинка. Это называется на грош пятаков. Потому как мясо, стейк нормальный, он ого-го сколько стоит. А это – требуха, стоит копейки. А в меню называют все это сейчас «мусс из печени» или же «паштет», ставят цену такую, чтоб у клиента глаза на лоб не лезли. Или та же вермишель… У меня тут, в «Киселе», и ее начнут жрать, потому как в новинку. Раньше-то во времена моего советского детства помню эту самую вермишель – комья липкие. Но сейчас – смотря как подать, точнее, с чем.

– И как же? С чем? – машинально спросил Павел Мазуров. Он налил себе в чашку кофе из кофемашины и прихлебывал. Думал о том, что нашел бутылочкам своим из-под масла и уксуса вполне надежное место. В шкаф в подсобке возле кухни на нижнюю полку мало кто совал нос. Туда складывали всякое барахло. Держать бутылочки дома он не хотел. Во-первых, тюремная привычка. Во-вторых, не знаешь, когда что понадобится. Из «Киселя» забрать проще, потому что ресторан в городе и в самом центре, а дом Павла в Куркине, в Химках.

– Это уж как фантазия припрет, как мысль осенит, – ухмыльнулся повар Валера. – Я вот типа открытой кухни в зале хочу организовать. Не настоящая, конечно, цех-то наш пищевой тут основной. А там так, для понта. С чем вермишель подать, спрашиваешь? А вот с этим, например, – бифштекс по-сталински.

Он повернулся и бросил на разделочную доску шмат размороженного мяса самой дешевой категории. Потом взял в руки два поварских страшных ножа и…

Ножи замелькали как молнии, во все стороны полетели кровавые брызги мяса.

– Не мясорубку использовать, а вот так по старинке «рубкой» – рубленый бифштекс по-сталински. Эхххххх ма! Лес рубим – щепки летят. – Повар Валера орудовал ножами, рубя мясо в крошку. – Или другой аттракцион – почки а-ля Лубянка. Чем не название, а? Как их там при папе-чекисте, а? А? – Он подмигивал Павлу. – Ты-то вот сидел, я знаю. Как почки-то на допросах отбивают, небось сам испытал.

Павел Мазуров пил свой кофе. Он думал о том, что ему надо поехать еще по одному адресу. Проверить. И желательно сегодня.

– Я в меню поставил язык по-советски, – продолжал повар Валера. – Главный деликатес в «совке», как не помнить. И чего? Язык-то закажут, возьмут. Тут в Сером доме – у них память генетическая, они не сердцем – жопой те времена помнят. И дети и внуки их, так что… Я еще покумекаю, что им в меню предложить в «Киселе».

– Спасибо за кофе, – поблагодарил Павел Мазуров.

От горячего крепкого кофе он вспотел. Сердце забилось. Тридцать восемь лет, а выглядит он на все сорок. Плешь на макушке, зубы, что он потерял там, в местах не столь отдаленных. Надо вставлять. Но это потом. Сначала…

Странно, о некоторых вещах он в прежней своей жизни до тюрьмы даже не задумывался. Например, о визитах к дантисту. Или о счетах за электричество, за водоотвод и газ, которыми завален его дом в Куркине сейчас.

– Ты вот интеллигент, Паша. Раньше-то кем ты был – банкиром или брокером? – спросил повар Валера. – А сейчас на побегушках. Харч возишь. Но голова-то у тебя по-прежнему как этот, как компьютер небось – тик-так. Так что ты мою инициативу с «почками» и «языком» оценишь.

– Я ценю, это ты здорово придумал, – сказал Павел. – А чего ты там говорил про поминки?

– Я сказал – банкет отбили назад.

– Да, я понял.

– Но вроде как там замена. Не банкетный стол, а поминальный. Мне сказали насчет блинов подумать на большое количество гостей.

– И на когда все намечается? – самым невинным тоном поинтересовался Павел.

– Пока не знаю. Но ты мне в следующий раз привези муки, дрожжей, риса, изюма. Вот тебе новый список. – Повар повернулся и достал из ящика кухонного стола, забрызганного следами бифштекса по-сталински, файл с документами.

Отдал Павлу. Затем взял губку с мойки и начал аккуратно протирать кухонную стойку, напевая: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»

В местах не столь отдаленных такие, как Валера, никогда никакой уборкой не занимались. Они делегировали это право другим. Павел Мазуров это хорошо усвоил. Он покинул кухню и пошел назад к машине, припаркованной во дворе Дома на набережной.

Проходя мимо раздевалки персонала, он заметил стоявшую рядом с дверью корзину для грязного белья. Туда официанты и повара складывали запачканную форменную одежду. Оглянувшись по сторонам и никого не увидев, Павел Мазуров вытащил из корзины куртку официанта, скомкал и зажал под мышкой.

Он никогда в своей жизни не воровал – это первый случай.