Падший ангел за левым плечом

– Я разговаривала с учителями в школе, где Аглая училась. Она делала большие успехи, – заметила Катя.

– Она была талантлива. А эта дрянь географичка ее за это ненавидела и ставила палки в колеса, а потом и убила. Мы с вашим коллегой это обсуждали тогда, еще давно, – приятный такой мужчина, полковник, начальник уголовного розыска тут у нас в городе.

– Вавилов.

– Да, Вавилов, – Марина Белоносова кивнула. – Потом он, я знаю, то ли уволился, то ли еще что – кажется, какой-то скандал с прокурором и взяточничеством… А производил такое приятное впечатление. Так вот он тогда сказал – возможно, учительница убила Аглаю в припадке неконтролируемого гнева. Но думаете, мне легче от этого? Она же все равно мертва, и Деля с собой покончила от горя.

– Вы часто встречались с Аглаей? – молчавший до сей поры Артем Ладейников проявил любопытство.

– Она порой забегала ко мне. Я ее обедом кормила. Она любила мясо тушеное. Деля часто уезжала, у нее работа связана с дизайном, с искусством, оформлением. А тут кризис, все рухнуло, какой уж там дизайн интерьеров, так что она за любую работу хваталась. И у художников бывала, в мастерских – чего-то там помочь. В юности она ведь позировала как натурщица, так что связей у нее было много – там.

– Аглая надолго оставалась одна? Предоставлена самой себе? – спросила Катя.

– Деля за нее не волновалась. И я тоже… Ах, если бы знать, что случится. Но Аглая была такая умная, такая рассудительная, порой она казалась не только старше своих лет, но и матери своей старше. Деля была идеалисткой, немножко разболтанной. Аглая же сама дисциплина. И еще она была очень прагматичной – она хотела поступить в МГУ. Вы сами понимаете, что это. И она собиралась зарабатывать себе на жизнь и учебу сама. Она деньги сама зарабатывала уже в школе.

– Как это? – удивилась Катя. – Чем?

– Волонтерством. – Марина Белоносова пожала плечами. – Она мне так говорила, потому что я видела у нее деньги. Сейчас много работы для волонтеров.

– Волонтерство – это бесплатная работа, – заметил Артем Ладейников.

– А, бросьте, молодой человек. За так сейчас даже воробьи не чирикают, – Марина отмахнулась, – сейчас все за деньги и ради денег. Но я за Аглаю была спокойна.

– У Аглаи имелись друзья? – спросила Катя. – В школе она, как я поняла, не отличалась особой общительностью, но ведь она школу поменяла.

– В этой двадцатой школе хорошо преподавали математику и физику, Аглае от школы больше ничего и не надо было. А друзья-подружки, конечно, у нее были. Это же девочка, ребенок. С кем же она время проводила, как не с друзьями, на роликах все каталась.

– На роликах?

– Сама себе купила, мне хвасталась – такие крутые, и все прибамбасы для защиты. И компьютер себе купила – такую книжку складную.

– Ноутбук, – подсказал Артем.

– А где ее компьютер? – тут же спросила Катя.

– А его этот ваш коллега Вавилов сразу забрал, они хотели что-то там проверить. Потом уже после похорон Дели… после дней траура… я начала зондировать насчет наследства. Это такая канитель. Мы же сводные сестры, не родные. У меня три года на оформление ушло.

– Так где же компьютер девочки? – настаивала Катя.

– Мне его через несколько месяцев полиция вернула, и я впоследствии от него избавилась.

– Избавились?

– Продала, кое-что еще продала из их вещей. – Марина Белоносова поджала губы. – Из меня нотариус при оформлении наследства все соки выпил, и потом, чтобы сдавать их квартиру, надо было сделать хоть какой-то ремонт. На все деньги нужны, ну я и продала некоторые вещи. Хотя они жили очень скромно, если не сказать бедно. Деля ведь даже алименты на Аглаю не получала. Так что сами понимаете.

– Вы их квартиру сейчас сдаете? – спросил Артем.

– Сдаю, но сейчас жильцы оттуда съезжают, работы в Москве лишились, манатки собирают домой.

– Вы музыке, случайно, Аглаю не учили? – спросила Катя, кивая в сторону соседней комнаты, где Яша-невидимка играл сначала гаммы, а теперь, спотыкаясь на каждом такте, вымучивал упражнение для беглости пальцев.

– Нет, она к музыке не проявляла никакого интереса. Да у нее минуты свободной не было – учеба, подготовка к разным там конкурсам математическим, олимпиадам, потом это ее волонтерство, катание на роликах.

– А ее подружки или, может быть, друзья-мальчики, они к вам вместе с ней не заходили?

– Нет, никогда. Это же подростки. Им взрослые только помеха. Аглая у меня редко бывала – так, забежит по пути из школы, поесть прихватить, что на кухне сготовлено, и уже след простыл. Я не обижалась, я себя в ее возрасте вспоминала. – Марина Белоносова вздохнула. – Если бы только знать… Хотя что я могла сделать?

– У вас есть фотография девочки? – спросил Артем.

Марина поднялась из-за стола и покинула кухню. Звуки нудных упражнений на пианино опять стихли, затем грянули с новой силой. А потом Яша-невидимка заиграл бравурно собачий вальс.

– Вот у меня тут снимки в альбоме. И ее, и Дели.

Катя смотрела на фотографии – мать и дочь, обеих уже нет в живых. А тут они такие счастливые, смеются…