Падший ангел за левым плечом

– Вот это окно и эта дверь. – Гущин указал на большое окно.

Оно смотрело в сторону леса – на восток. По утрам это окно ловило первые солнечные лучи, а вечерами тут становилось темно. И сейчас сумерки накатывали как волна. Еще несколько минут – и их в этом отеле накроет ночной темнотой. Есть ли у них с собой фонари?

Менеджер оглянулся рассеянно, встал у двери. Полковник Гущин попросил оперативников открыть окно и дверь на лоджию.

Сразу же в затхлую комнату ворвался свежий вечерний ветер.

– Артем, подними протокол осмотра, сделанный Вавиловым тогда, – попросил Гущин.

– Тут нет сети и Интернета, Федор Матвеевич. – Артем вздохнул, с осуждением, как показалось Кате, озираясь вокруг.

– Вот и твои хваленые компьютеры, – заявил Гущин с торжеством, словно уличая, – света нет – и пшик без электричества. Не очень-то на них полагайся. Вот на что полагайся, – он хлопнул себя по лбу, точно убивал комара, затем кивнул оперативнику, – и вот на что.

Оперативник извлек из папки ксерокопию протокола осмотра номера из уголовного дела.

– Там есть что-то про осмотр лоджии? – спросил Гущин и с нетерпением выхватил протокол, вперяясь в него сквозь очки и одновременно делая шаг в сторону лоджии.

Они все вслед за ним вышли на лоджию. Не слишком большая и просторная, покрытая пылью и многолетним мусором.

На лоджии, кроме мусора, не было ничего, ни одного предмета.

– Лоджия размером три метра на полтора, – читал Гущин, – в правом углу у стены шезлонг… Аукнулся этот шезлонг давно… Так, что там дальше… рядом с шезлонгом резиновый коврик. Давно нет тут никакого коврика… Так… Вот, слушайте. – Гущин смотрел в основном на Катю. – На перилах два параллельных поперечных скола краски.

Он подошел к перилам, нагнулся, всматриваясь сквозь очки. Они все подошли следом. Катя напрягала зрение – в этих сумерках ничего уже не видно. Тут везде сколы краски – дождь и снег за пять лет немало потрудились, все здесь облезло, облупилось.

Гущин положил руки на перила, обхватил их и словно слепой начал ощупывать.

– Потрогай вот тут. – Он обернулся к Кате.

Артем фыркнул за их спиной.

– Разговорчики в строю, – Гущин кивнул, – и ты тоже щупай. Что скажете, мои юные коллеги, а?

Катя начала ощупывать перила. Шероховатая краска, все шершавое, неприятное, пыльное, грязное. Пальцы наткнулись на какие-то довольно глубокие поперечные борозды на перилах. И что? Что это может значить?

– Тут какие-то выемки, – сказал Артем, тоже принимая участие в этом эксперименте. – Федор Матвеевич, что это?

– Не знаю, – ответил Гущин, – но это и Вавилов тогда в протоколе отметил. – А что там под нами, внизу?

– Аквапарк, – ответил менеджер, – крытый бассейн, теперь там все помещения заперты, у меня нет ключей от аквапарка.

– Не нужны нам ключи, мы ограничимся наружным осмотром.

Они спустились в холл первого этажа, вышли на улицу. Спотыкаясь среди рытвин и ям, обогнули отель. Гущин предусмотрительно оставил одного из оперативников на лоджии номера 315, чтобы иметь ориентир.

Бассейн с аквапарком занимал два этажа от центра в сторону левого крыла. Огромные панорамные окна когда-то создавали иллюзию того, что бассейн – это еще одно озеро среди леса, в котором можно плескаться даже в холодные зимние дни.

– Вот тут, у бассейна, в ту ночь шла основная гульба, – заметил Гущин. – Здесь все, кто приехал на корпоратив, гужевались до утра. Тут все было освещено, все на виду, как внутри, так и снаружи. Это отпадает.

Что? Что отпадает?

– Пошли опять в отель, наверх, нам надо теперь на четвертый этаж, – приказал Гущин.

Он выглядел снова каким-то задумчивым, словно прикидывал, рассчитывал, измеряя что-то на глаз на фасаде отеля. Катя видела лишь фасад. Ну да – внизу большие окна бассейна, над ними маячит на лоджии их «часовой» – вон рукой им машет. Сверху и рядом точно такие же лоджии.

– Скоро совсем стемнеет, нам надо торопиться, – сказал Гущин и грузно зашагал в «Сказку».

Они опять поднялись по лестнице, уже на четвертый этаж. Шли по коридору.

– Нам нужен четыреста пятнадцатый номер, – сказал Гущин.

Менеджер вел их, отсчитывая номера. Четыреста пятнадцатого номера не было, как и четыреста шестнадцатого и четыреста семнадцатого. Вместо них – одно большое пустое, лишенное мебели помещение за стеклянными дверями.

– Тут что было? – спросил Гущин.

– Спа-салон, они у нас для удобства клиентов на всех этажах, – ответил менеджер.

Катя отметила – здесь убраны были лишь внутренние перегородки, сделана перепланировка, чтобы объединить помещения, а внешние признаки остались неизменными – три окна. Правда, дверь на лоджию лишь одна. Они вышли через нее на лоджию. Тоже вся захламленная, пыльная и грязная.

Гущин подошел к перилам.

И Катя увидела – ни дождь, ни снег, ни град не уничтожили на этих перилах того, что даже в неверном свете гаснущих сумерек бросалось в глаза.

Глубокие параллельные борозды, охватывавшие окружность перил. Старые, но все еще хорошо заметные сколы краски.

– Тут осмотр Вавилов не проводил, – констатировал Гущин, – и вот этого он не видел. А штуки-то любопытные. Так, я просил захватить рулетку.