Падший демон. Дорога в никуда

Клоин нервно сглотнул. Сердце яростно колотилось, ладони не смотря на холод, покрылись липким потом. Но лицо его было безмятежно, с полной ясностью говоря окружающим, что парень никого не боится.

Девушка же, напротив, сильно нервничала — глаза бегали, голова моталась из стороны в сторону. Лицо выдавало дикую панику, но ученица алхимика старалась держать себя в руках.

Полную невозмутимость, как внутреннюю, так и внешнюю, сохраняли только Наргх и брат Толк. Демон лишь беспокоился из-за нарастающего чувства неизвестности, а монах был совершенно уверен в своих дипломатических способностях и искренне верил, что сможет договориться с неприятными гостями.

— Мое имя брат Кригшин, я старший инквизитор. И я хочу знать, кто вы такие, и куда направляетесь? — буравя сердитыми глазами путников, щуплый инквизитор стал медленно их обходить. Лошадь ступала аккуратно, полностью повинуясь действиям наездника.

— Я — брат Толк, монах Братства Равновесия, веду заблудших душ в Лавдийский Монастырь. Они хотят совершить омовение и стать послушниками, — быстро заговорил брат Толк, ни сколь ни смущаясь своего наглого вранья.

— Послушниками? — удивленно нахмурились брови инквизитора. — Среди вас женщина, — при произношении последнего слова лицо брата Кригшина презрительно скривилось. — Братство Равновесия не принимает женщин. Тем более лавдийцы.

— Я тоже говорил ей об этом, но она все равно решила рискнуть, — пожал плечами брат Толк.

Инквизитор хмыкнул, одарив девушку оценивающим взглядом. Помолчав, он тихо вымолвил:

— Вы слышали о новом указе его святейшества отца Тобольга?

Клоин открыл было рот, и слова почти сорвались с его уст, как брат Толк снова заговорил:

— Нет, ваше святейшество. Не слышали.

— Странно. О нем трещат почти в каждой таверне.

— Мы не посещаем таверн, — лицо брата Толка оставалось по-прежнему невозмутимым.

— Сейчас это не имеет значения. Указ был издан, и он исполняется. Суть его в том, чтобы не упустить трех убийц и, что хуже, богохульников, сеющих среди населения ересь и скверну. И каждый, кто будет подвержен убеждениям этой ереси, кто понесет в себе частицу тьмы их суждений, будет предан очистительному огню. Сейчас эти трое вероотступника странствуют по дорогам империи. Они очень опасны… Вы что-нибудь слышали о них?

— Нет, — покачал головой монах.

Такими же отрицательными жестами отделались и остальные трое путников. Очень подозрительных путников, по мнению брата Кригшина. Особенное недоверие вызывал тип в капюшоне, лица которого никак не удавалось разглядеть.

— Я хочу сказать, что путешествовать таким малым числом сейчас небезопасно, — продолжил излагать мысль инквизитор. — Нет никакой уверенности в том, что вы не нарветесь на этих убийц.

— Так ведь охрана денег стоит, а их у нас едва на еду хватает.

— Значит, нечего шляться по дорогам, когда в карманах пусто.

— Да вы что, ваше святейшество, нас в чем-то подозреваете? — наивно нахмурились брови брата Толка.

— Подозреваю ли я вас? — многозначаще улыбнулся инквизитор, выпятив верхнюю челюсть — она у него оказалась до безобразия уродливой. Зубы ложились не как у нормально сформированного прикуса, а как бы прижимались к зубам нижней челюсти задней стенкой. Создавалось впечатление, будто несчастному брату Кригшину пытались их вырвать, причем сразу все. Но по неизвестным причинам остановились, оставив образовавшееся уродство.

От такой улыбки Клоин почувствовал, как ком подкатил к горлу. Его щеки вздулись, губы сжались, из глубин горла донеслись хрюкающие звуки. Но парень не смеялся, как можно было подумать на первый взгляд, ему просто стало дурно от такого зрелища — вор невольно представил, какие муки испытывал этот несчастный в момент подобного издевательства над зубами.

Глаза старшего инквизитора прищурились, лицо снова приняло суровый вид. Брат Кригшин толкнул пяткой в бок своего скакуна, животное подалось вперед. Но кривозубый инквизитор не подскочил к Клоину дабы наказать того за столь нелицеприятную реакцию. Вместо этого он подъехал к Наргху. Рука схватила складку капюшона, резким движением стянула накидку. Взору окружающих предстала светло-красная голова с двумя рогоподобными отростками на лбу и чуть загнутыми ушами.

Тело Наргха вздрогнуло и замерло. Красные, наполненные жуткой таинственностью, глаза глядели на брата Кригшина, буквально пронзая его насквозь. Густые черные брови выпрямились. Веки едва заметно подрагивали, кошачьи зрачки расширились, практически превратившись в маленькие овалы.

То, что переживал Наргх до снятия капюшона, нельзя было описать словами. Он находился в какой-то странной прострации, навеянной чувством неизвестности. Физические ощущения не волновали его, даже Чувство Нападения казалось лишь незначительным пустяком, маячащим где-то на задворках сознания. Но в тот миг, когда рука инквизитора стянула затеняющую лицо ткань, все резко преобразилось. Мир вокруг закружился, в лицо прыснули разноцветные иллюзорные краски.