Падший. Игры Создателя

– Слышал?! – Калган резким взмахом руки смахнул вещи со стола на пол – Этого недостаточно.

– Достаточно. Уговор дороже денег, – молодой человек со скрипом сжал зубы – Я больше ничего не должен.

– Ты по жизни должен, фуфломет! – Борман вновь стал орать на Витю, брызгая слюной – Хочешь опять пенальти пробить?

– Хочу, только ты мне пас вначале дай! – ответил Виктор, глядя в налитые кровью глаза – Ну, я жду!

– Ах ты, сука… – бритый, сжав кулаки, стал надвигаться на Виктора.

– За базаром следи. Отвечать придется!

– Чего? – осекся бритый.

– Я не сука! Я с администрацией тюрьмы не сотрудничаю.

– Да? А где ты пропадал больше часа? – изогнув бровь, поинтересовался татуированный.

– На допросе был, у следователя.

– Ну-ну, Шрам, проверь его.

Мужчина со шрамом над бровью вплотную подошел к Виктору и глубоко втянул воздух носом.

– Копченой колбасой пахнет.

– О, как, – татуированный даже подпрыгнул от новости – Да ты скрысятничал, в одну харю колбасу схарчил, которая в бердыче была!

– Неправда, – молодой человек от злости нахмурил брови – Не было в посылке колбасы, это меня следователь бутербродом угостил.

– О-па, – Борман хлопнул ладонями по бедрам – А говоришь, что ты не сука. Сука и есть. Самая распоследняя! С мусором чаи гоняешь, колбаску кушаешь, сокамерников сдаешь!

– Думай, что хочешь, это твои домыслы. Я не крысятничаю и с администрацией не сотрудничаю.

– Вещи с пола подними! – грубо приказал Калган – А я пока подумаю, что с тобой делать.

– Сам уронил, сам и подбирай, я тебе не раб и не слуга!

– Что-о-о? – лицо татуированного от гнева пошло красными пятнами – Ты мне, бродяге, приказываешь в камере убираться? Ты кто такой? Ты баклан, фуфел! Быстро поднял вещи!

– Не буду! И убираться в камере не буду, сами убирайтесь.

***

Избитый Виктор пришел в сознание, лежа под шконкой. Засохшая на лице кровь мешала открыть глаза и стягивала кожу. Все тело ныло, а сломанные ребра давали о себе знать при каждом вздохе.

– Как там этот чухан, дышит? – Виктор услышал ненавистный голос Калгана.

– Дышит, тварь! – держась за опухшую челюсть, промямлил Борман.

– Посмотри.

– Чего смотреть, я пять минут назад уже смотрел, – стал пререкаться Борман – Калган, у меня походу сотрясение мозга, я как нагибаюсь, тошнота подкатывает.

– У тебя?! – удивленно улыбнулся разбитыми губами татуированный – Это навряд ли.

Лежащий на шконке мужчина со шрамом засмеялся.

– Как колено, Шрам?

– Стреляет, чашечку, наверное, выбил.

– Э, нет, – татуированный подошел к Шраму и посмотрел на опухшее, черно-синее колено – Походу разрыв связки или с мениском что-то. Тебе точно к лепиле надо.

– А тебе с твоим сломанным носом не надо? – парировал Шрам – Хочешь на меня драку с этим бакланом свалить, а сам типа не при делах?

– Ша! Я что, ляпаш контуженный? За базаром следи, а то я не посмотрю, что ты блатной, вторую ногу сломаю, без прави́ла! – раздраженный Калган вернулся к себе на койку – Борман, глянь как там этот и отбой, а то, как бы пупкарь нас куму не сдал.

– Нормально все, дышит! – не слезая со второго яруса прошамкал Борман, чувствую резкую боль отдающую в ухо, при каждом открывании рта.

– Посмотри, сказал!

– Калган, я отсюда вижу, что он дышит, – бритый опустил голову вниз к лежащему внизу татуированному – Плохо мне, Калган. Ты даже если сейчас скажешь этого беса форшмануть и фуфло ему на британский флаг порвать, я не смогу.

– Ладно, хрен с тобой, – татуированный махнул рукой – Ночью до параши пойдешь, проверишь!

– Чего это я ночью до параши должен идти?

– Поверь на слово. Он тебе так несколько раз по почкам отоварил, что вставать ночью поссать ты будешь несколько раз.

– Усек, – бритый откинулся на спину и застонал от боли прострелившей голову – Где этот чухан так ногами махать научился, чердак трещит, спасу нет.

– Глохни, Борман, – лениво рявкнул татуированный, из полудрёмы – Завтра еще куму надо что-то двинуть от фонаря. Мол, этот мажор сам со второго яруса свалился… три раза.

Когда в камере раздался храп, Виктор попытался выбраться из-под шконки, на которой спал Шрам, но от легкого движения его скрутило от боли и лишь раскатистый храп, не позволил сокамерникам услышать его вскрик, переходящий в стон. Виктор аккуратно уперся ладонью в пол и что-то почувствовал под рукой. Он поднес предмет к глазам, это оказалась переданная следователем зубная щетка. Шум спускающего со второго яруса кровати Бормана, заставил его замереть. Бритый шаркая ногами, проследовал к унитазу, а Виктор от накатившей злобы так сжал разбитые кулаки, что зубная щетка сломалась возле головки. Глядя на пораненную острым краем пластмассового обломка руку, Виктор, собрав силу воли, выполз из-под шконки.

…Борман не успел обернуться, острый обломок ручки зубной щетки воткнулся ему в место, где шея переходит в плечи. Бритый диким криком разбудил сокамерников и, держась за пораненную окровавленную шею, свалился между стенкой и унитазом.