Падший клинок

Возможно, патриарх ожидал каких-то сомнений, связанных со свадьбой, Господь знает, их у Джульетты достаточно, или опасений, связанных с отъездом из Серениссимы. Их тоже немало. Но едва прозвучали несколько первых фраз, как улыбка патриарха и блеск в глазах исчезли. Под конец старик замер, как змея перед броском. Но он гневался не на Джульетту. Она поняла это, когда увидела, как патриарх изо всех сил старается улыбнуться ей.

— Позволь мне немного поразмыслить.

Джульетта не упомянула о синьоре Скарлет, суровой аббатисе и гусином пере. Вдруг доктор Кроу в самом деле навсегда украдет ее голос? Но и остальное было достаточно неприятно.

— Возможно, ты что-то неправильно поняла?

— Нет, — уверенно ответила она. — Приказы дяди Алонцо ясны. Как только родится наследник, я должна отравить мужа и править как регент, пока ребенок не подрастет и не станет править самостоятельно. А дядя будет сообщать мне, какие решения следует принять.

— И как ты?..

— Этим, — Джульетта достала два горшочка. Один маленький, второй еще меньше, с наперсток. — Здесь, — она указала на больший, — три сотни зерен яда.

— Чтобы убить мужа?

— Нет. Чтобы приучить к яду себя.

Она споткнулась на странном выражении доктора Кроу. Архиепископ Теодор, казалось, задумался. Может, в ее словах он услышал эхо слов алхимика. При встрече патриарх приветствовал доктора Кроу с холодной вежливостью. Но за этим, осознала Джульетта, крылась ненависть.

Она следила, как патриарх открывает меньший горшочек. Крышечка запечатана воском, внутри какая-то паста.

— Розовый бальзам для губ. Когда ты будешь уверена, что ребенок здоров, ты просто… — он изобразил, как намазывает бальзамом губы. — И примерно с неделю тепло встречаешь Януса?

Джульетта кивнула.

— Он действует медленно?

— Ложная чума… Я буду пробовать его еду, Элеонора — мою, а дегустатор — ее, — мрачно сказала Джульетта. — Я останусь здоровой, и никто не заподозрит яда. Особенно если буду сама ухаживать за Янусом.

Она смахнула слезы и спросила:

— Что же мне делать?

— Оставайся здесь.

— В Серениссиме? Но завтра отплывает мое судно. Сэр Ричард не согласится.

— Нет. Останься здесь, сейчас. Не двигайся с места, пока я не поговорю с Алексой. Она наверняка не знает… И я заберу эти штуки, — патриарх взял горшочки с ядом, потом остановился. — Ты же не думаешь, что Алекса знает?

Джульетта надеялась на обратное. Но ведь все дни ей не удавалось ни отыскать тетю, ни поговорить с ней. Каждый раз, когда девушка отправлялась на поиски, тетя Алекса была занята или оказывалась совсем не там, где ее видели слуги. А в последние несколько встреч в глазах Алексы явно читалась настороженность.

— Я не уверена…

— Ты не?..

Джульетта глубоко вздохнула.

— Тетя ненавидит дядю Алонцо сильнее, чем вы ненавидите доктора Кроу. Он жаждет трона. Она хочет оставить на троне Марко. Ну а Марко интересуют только его игрушки. И когда Алонцо что-то нужно, тетя обычно оказывается против.

— Но?..

Джульетта поколебалась, но ответила:

— Это тетя Алекса первой предложила мне выйти замуж за Кипр.

Сейчас девушке снова захотелось расплакаться.

— Сколько тебе лет?

Странный вопрос. Ведь он сам в день ее именования вынес младенца и показал толпе, собравшейся на площади Сан-Марко.

— Пятнадцать.

— И ты уже понимаешь, как живет Венеция, — печально улыбнулся архиепископ Теодор. — Тебя следовало бы…

— Что?

Отправить в монастырь? Чаще пороть? Или, может, утопить сразу после рождения, как котенка? Обычные дядины предложения. Свою долю порки Джульетта пережила. Труднее принять презрение регента. Тетя Алекса мечтала, чтобы она была братом Марко. Тогда между принцем Алонцо и троном стояли бы два Миллиони. Двух наследников убить труднее, чем одного.

А Джульетта просто хотела родиться мальчиком.

Это желание возникло у нее давным-давно. Еще до того, как тетя Алекса предложила выдать ее замуж. И задолго до того, как дядя Алонцо приказал ей убить своего мужа.

— Если бы, — вздохнул патриарх, — твоя мать была жива. Так ты думаешь, герцогиня Алекса все знает?

— Не исключаю.

Часы на южной башне пробили один раз. Лампа чадила, пламя умирало и вновь возвращалось к жизни. Патриарх Теодор вздохнул.

— Тогда мне стоит начать с твоего дяди. Возможно, Алекса знает, возможно — нет. Но сначала я поговорю с принцем Алонцо.

16

Когда маленькая нищенка впервые кивнула Тико, он счел это случайностью, но второй кивок явно был намеренным. Она посмотрела на юношу из-под длинных волос, наклонила голову и пошла дальше.

Ночные улицы заполоняли люди, которые ловили чужие взгляды и отворачивались. Взглянуть мельком, чуть кивнуть. Тико вступил в клан тех, кто не хотел большего. Никто не пытался, никто не желал заговорить. Кивок говорил: я тебе не враг. Тико посмотрел на нее и понял — она не опасна. Она слишком слаба духом, она враг только самой себе.

Интересно только, почему девочка не считает врагом его.