Падший враг (ЛП)

— Я хочу быть Мирабель из «Энканто»! — Объявляет она. — Потому что тебе не нужно обладать сверхспособностями, чтобы быть героем.

— Вот это дух, Си! — Я уже сижу в телефоне, ищу уроки, как рисовать Мирабель. — Сверхспособности скучны. У них нет заслуг. Важна сила, которую мы находим в себе.

Если бы только я могла прислушаться к собственным советам.

Сиенне приятно наносить макияж. Обычно я болтаю с детьми, работая над их лицами. Сиенна говорит мне, что ее могут выписать в конце месяца, и она вернется в свой класс.

— И сначала мне дадут инвалидную коляску, а потом сказали, что починят мне суперкрутую бионическую ногу и будет как до аварии! — взволнованно говорит она. — Мне просто нужно будет надевать ее каждое утро, когда я просыпаюсь.

Закончив, я отстраняюсь и улыбаюсь ей в ответ.

— Это звучит как самая крутая вещь на свете!

— Правда? — Ее глаза загораются.

— Конечно. Ты можешь ходить, танцевать, плавать, делать что угодно!

После Сиенны наступает очередь Тома (операция на позвоночнике), а после Тома приходит Мэллори (кистозный фиброз). Я делаю обход, и время проходит без обычной боли, которая сопровождает дыхание и деятельность в мире без Пола.

Закончив, я вызываю лифт. Он открывается, и оттуда выскакивает Арья Рот-Миллер, директор фонда, с которым я работаю над этим проектом, и единственная подруга, кроме Крисси, которая удосуживается навестить меня раз в месяц.

— Винни. — Она улыбается, возвращаясь в лифт. — Та, кого я ждала, чтобы столкнуться. Позволь мне проводить тебя отсюда.

Я следую за ней в лифт и нажимаю кнопку первого этажа, улыбаясь Арье. Мне нравится, что у нее есть свой пиар-бизнес, семья — ребенок! — но еще находит время для этой работы.

— Я в беде? — Я смеюсь. — Почему ты захотела поговорить со мной?

— Беда? — спрашивает она, хмурясь. — У меня уже есть раздраженное выражение лица мамы? Почему ты так думаешь?

Я пожимаю плечами.

— Обычно тебе нравится общаться за чашечкой кофе, а не в лифте.

— Ну, во-первых, я хотела поздравить тебя с получением роли Нины. Крисси сказала мне. Я так горжусь тобой!

Глубоко покраснев, я киваю.

— Во-вторых, через несколько недель я устраиваю благотворительный бал, и мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла. Это три тысячи за тарелку.

Благослови ее сердце. Что они будут подавать на этом мероприятии, стейк из чистого золота?

— Большое спасибо за предложение. Я не . . . Я имею в виду, ты же знаешь, как я люблю держаться особняком. . .

Перевод: Я так бедна, что с таким же успехом могла бы завести перекати-поле в качестве домашнего питомца.

— Господи, тебе не придется платить! — Арья машет рукой. Я чувствую, как мои уши розовеют от стыда. — Но я хочу, чтобы ты была там. Ты одна из наших самых преданных волонтеров. Никто не заботится о тех детях, как ты, Винни. И они всегда спрашивают конкретно о тебе. Некоторые из родителей будут там, и я не могу позволить, чтобы ты не была там.

— Тогда я буду там.

Это будет первое публичное мероприятие, которое я посещу после смерти Пола, но, по крайней мере, у меня есть хорошее оправдание. Благотворительность. Плюс . . . Я немного скучаю по людям. Танцам. Примерять красивые платья.

— Великолепно! — Арья хлопает в ладоши, когда двери лифта распахиваются, и я, спотыкаясь, выхожу наружу. — Я скажу Кристиану. Он будет рад снова увидеть тебя!

Бьюсь об заклад,что рад. Кристиан, ее муж, одобряет все, что любит его жена, включая ее друзей. Я оборачиваюсь, слабо улыбаясь ей.

— Хорошо . . . увидимся позже.

— Ни за что! — Она качает головой, когда двери закрываются. — Не позже. Раньше. Мы скоро потусим. Я позвоню тебе сегодня вечером. Эй, и Винни?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Ты любима. Запомни это.

Четыре недели спустя

— Думаешь обо мне иногда? — Я кладу руку на лицо Рахима, глядя в его темные глаза.

Он гладит мою руку. Я издала тихий вздох от его прикосновения. На его губах играет улыбка.

— Конечно. Я думаю о том, как ты выглядишь на солнце — помнишь? В этом чудесном платье. . .

Его губы приближаются. Я чувствую их тепло. Жевательная резинка корицы в его дыхании. Послеобеденные бакенбарды украшают его щеки. Я могу сделать это? Могу ли я поцеловать другого мужчину? Так рано?

С каждым дюймом, который он съедает между нами, мое сердце становится все ниже. Я чувствую их тепло. Жвачку с корицей на его дыхании. Усики, украшающие его щеки. Могу ли я сделать это? Могу ли я действительно поцеловать другого мужчину? Так скоро?

Вытащите меня отсюда.

Я хочу убежать. Я не могу бежать. Я парализована. Губы Рахима почти касаются моих. . .

— Аааа, снято! — Лукас лопает жвачку и падает на бордовое сиденье в первом ряду зала.

— Спасена звонком, — шепчет мне в губы Рахим, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в щеку.

Я отдергиваюсь, как будто он только что ударил меня. Он обхватывает меня за плечи, поднимая.

Румянец заливает его загорелые щеки.

— Прости, Винни. Я не хотел высмеивать это. Я имею в виду . . . Я не собираюсь целовать тебя во время репетиций, если смогу. Я уверен, Лукас поймет.