Пагуба

— Свадьба, — довольно кивнула старуха. — Настоящая гиенская свадьба, разве только на вольный лад. Я уж и музыкантов позвала, они пока в соседнем шатре серебро твоего отца пропивают. Тебя хотели женихом делать, да больно уж молод ты мне показался и мрачен, словно барашек перед жаровней, зато братец твой в самый раз. И по масти к невесте подходит. А что. — Старуха развернулась к Харасу и уперла в бока кулаки. — Слышь, парень? Может, и в самом деле тебя обженить? Я не только трактир держу и торгую, я еще и сваха, каких поискать!

— Да как-то не ко времени… — покраснел Харас и бросил быстрый взгляд на Лалу.

— Не гони лошадей, Арнуми, — вздохнула Самана. — Не видишь, девчонка не в себе. А то ведь грохнется в обморок, на себе придется тащить.

— Ну ладно, — кивнула старуха, состроила очередную гримасу и снова повернулась к Луку. — Ты рот-то закрой, дитятко. Без свадьбы никак. По-другому на пристань вам не попасть. Портовая бирка у меня одна, а без нее стражники как клещи вопьются. Тем более кто-то наозоровал у главных рядов со щитами кланов, ловчие уж все торговые ряды запрудили, и стражников теперь во всяком дозоре четверо вместо двух, да еще и на мостках добавились. Я смотрю, у тебя не один медяк, так имей в виду: подставят шлем — не скупись. Так что свободный проход — только если свадьба или похороны. Но с похоронами частить не следует. Разве только зараза какая на хиланской ярмарке начнется? Хотя, — старуха вдруг помрачнела, — чую беду я, дитятко. Ох чую. Но не теперь. Вскорости.

Музыканты и в самом деле коротали время в соседнем шатре. Едва Лук вышел в суету ярмарки, старуха высунула голову наружу, ловко свистнула через щербину в зубах. Тут же из-за полога вывалили сразу с полдюжины изрядно хмельных игрунов: один с узким и длинным хурнайским барабаном, один с бубном, трое с затейливыми гиенскими дудками, да еще один с хомутом на плечах, на котором висело с десяток колокольцев и просто каких-то звонких железок. Лук успел отойти ровно на двадцать шагов, как музыканты нестройно грянули какую-то мелодию, причем страдалец в хомуте вплел в нее пьяный голос, и свадебная процессия двинулась к пристани, до которой всего-то и надо было пройти сотню шагов меж торговых рядов, миновать будку стражи да спуститься с высокого берега по старательно подновленной деревянной лестнице.

У ее начала маялись четверо стражников, один из них позвякивал деревянным ларцом для сбора монет у поднимающихся с пристани и возвращающихся на нее, а второй вешал им на шею бирки вроде той, что болталась и на шее Лука. Еще двое зевали и переминались с ноги на ногу, полируя длинные рукояти секир. На Лука никто не обратил внимания: обслужили не глядя. Один стражник приподнял с его лысой головы обвислую шляпу, второй стянул бирку и передал ее первому, тот вернул шляпу на место, после чего второй подставил ларец под монету и расплылся в улыбке, смотря Луку за спину. Парень спустился на пару ступеней, оглянулся и сам не сдержал неловкой улыбки. Свадьба и в самом деле выглядела как настоящее празднество. Музыканты за сотню шагов успели сыграться и слегка протрезветь, молодые, как и положено, выглядели испуганно и скованно, зато Самана и Нега если кого и напоминали, то щедрых подружек невесты. В руках у первой был объемистый мех с вином, а у другой ковш, в который она набирала хмельного напитка и одаривала всякого. Так что к лестнице процессия явно должна была увеличиться числом празднующих раз в пять.