Paint it black

Она вскочила с кровати и набросилась на меня, повиснув на шее и обхватив ногами. Из одежды на ней оказались только трусики. Похоже, что она частенько так разгуливала и с моим появлением не собиралась менять своих привычек. Меня это устраивало, и я с сожалением подумал, я вряд ли она станет так ходить у дядюшки.

– У меня еще маленький подарочек. – сказал я, когда она оторвалась от моих губ, – Мешок с суши и новый телефон.

Рита снова принялась меня целовать. Потом отпустила и положив коробку с телефоном на кровать уткнулась лицом в цветы.

– Патрик, какая прелесть! – сказала она, – Спасибо тебе мой цветочный рыцарь. Они так восхитительно пахнут и выглядят.

Похоже цветам она радовалась гораздо больше, чем телефону. Что ж у богатых девушек свои причуды. Я мог ее понять. Рита могла купить с десяток таких «Сони», но корзину цветов подарить себе не могла. В этот момент цветы вызывали восторг, а телефон, который стоил месячную зарплату многих девушек, был всего лишь телефон.

Я несколько заблуждался. На тешившись с цветами, Рита вскрыла коробку и последовала новая серия восторгов и поцелуев. В первую очередь потому, что я угадал с моделью и цветом.

– Патрик, я тебя обожаю! – сказала она, чмокнув смартфон. – Я бы сама лучше не купила. Ты запомнил мой любимый цвет.

– Если хочешь подарю тебе чулки как у девочек Эмо. – пошутил я.

– Патрик, я любила этот цвет задолго до рождения этих девочек. И красный с черным. Знаешь, я, пожалуй, не против таких чулок, если в придачу к ним будет фиолетово-черный будуар. – рассмеялась Рита.

Я задумался как бы мог выглядеть будуар Риты в этих тонах и пытался представить предметы мебели и интерьера. Я уже мысленно видел это комнату и понимал, что могу это осуществить. Рита словно прочла мои мысли.

– Патрик, я пошутила. – сказала она, – я знаю, что ты можешь и этого достаточно. Может быть когда-нибудь потом, когда я буду старой, заносчивой и капризной. Идем лучше завтракать или обедать, не знаю уже.

Рита увидела, что я разглядываю ее неприкрытую грудь и показав мне язык надела топик.

– Только на десерт. – сказала она и пошла к лестнице.

Мы не съели и половины того, что я привез.

– Ты, что думал я ем в три горла, – спросила Рита, – когда покупал все это.

– Не думал. – ответил я, – Просто не знал, что тебе нравится и хотел, чтобы у тебя был выбор.

– Господи, Патрик, какой же ты милый. – Рита встала из-за стола и подойдя ко мне обняла и поцеловала в макушку.

Мы вернулись на верх. Рита взяла свой смартфон и забралась на кровать. Лежа на животе, она занялась его настройками. Я пристроился рядом. Лег поперек кровати положив голову на ее чудесную упругую попку. Похоже Рита что-то сказала, а я не услышал, потому что почувствовал, как она легонько постукивает пяткой мне в лоб.

– Тук-тук, Патрик ты дома? – спросила она.

– Да, немного увлекся. – ответил я

– Чем же позвольте спросить?

– Несмотря на то, что расцвет субкультуры Эмо пришелся на двухтысячные, возникло оно в восьмидесятые. Я пытаюсь понять могли ли тебе нравится эти цвета до их рождения.

Рита рассмеялась.

– Патрик, ты серьезно читаешь про Эмо?

– Почему нет? Девушки выглядят довольно сексуально.

– Парик ты невыносим. Они плаксивые, депрессивные, унылые и суицидальные. Наверно поэтому их почти не осталось. Покончили с собой.

– Между прочим, – сказал я, – аэрография на твоем «Порше» очень вписывается в их эстетику.

Рита ничего не ответила. Похоже я ненароком задел что-то личное. Возможно, это связано с ее братом.

– Прости, – сказал я, – наверно я сказал лишнее.

– Ничего, все нормально. Иди ко мне.

Я прополз по кровати и лег напротив нее.

– Патрик у меня уже много лет нет брата, – сказала она, гладя мне в глаза, – но теперь у меня есть ты.

Рита уткнулась лицом мне в грудь, словно пыталась проникнуть внутрь меня. Я пожалел, что заговорил о Пьеро и надеялся, что не сильно ее разволновал.

– Есть еще кое-что, что ты должен знать о моей семье. – сказала Рита, отодвинувшись от меня, – Лучше если ты узнаешь об этом до отъезда. Мои родители брат с сестрой – близнецы.

Это оказалось неожиданным для меня. Цивилизованный мир создал множество рамок и табу, в которые мы нередко утыкались. Есть такая любопытная концепция «как у всех», меня она всегда удивляла и настораживала. Неужели многим хотелось быть «как все» пожертвовав тем, что досталось только тебе. Это не имело ничего общего с анархией и беззаконием. Это просто давало иллюзию почувствовать себя вне стада. Не скажу, что будь у меня сестра, я посягнул бы на ее целомудрие, но и осуждать тех, кто это сделал я не собирался.

– Главное, что они любят друг друга. – сказал я.

– Патрик, я знала, что ты поймешь. Они сами очень винят себя за это и дело тут вовсе не в морали или общественном мнении. Считают, что наша болезнь возникла из-за кровосмесительных браков, которые случались не одну сотню лет. Будь каждый из них в браке вне нашей семьи, вероятность заболеть была бы в два раза ниже.

– Неужели даже в наше время ничего нельзя с этим что-то сделать? – спросил я.