Пайола

– Она чувствует себя превосходно. К этому времени она уже, наверное, приняла горячую ванну и спит крепким сном. И если все дело пойдет так, как я себе его представляю, то я завтра же верну ее вам в вашу золоченую клетку.

Для выходца из канализационных труб он вел себя очень достойно. Он снова рассыпался в благодарностях.

– Благодарю вас за все, Алоха! – Он распахнул передо мной дверь. – О, чуть не забыл! Вы уже заказали новую машину?

– Нет. За это время прошло так много событий, что я и думать забыл об этом.

– Тогда я сделаю это за вас. – Мы пожали друг другу руки. Он с большим воодушевлением, чем я.

Попрощавшись с ним, я прошел в гостиную, заполненную гостями, и направился к выходу. В гостиной по-прежнему оглушительно гремела музыка.

Экстравагантные парочки – некоторые уже почти голые – танцевали.

Я прошел на лестничную клетку к лифту. Мои мысли были заняты Амато. Его я еще должен был остерегаться. Как-никак, а ведь Епископ был его человеком. И если ни он, ни Хаммер не виноваты в том, что случилось с Мэй Арчер, Мейбл Коннорс и мной, то я находился сейчас на той же исходной позиции, на какой меня застала Ивонна, впервые появившись в моем бюро.

Теперь мне все-таки нужно было выяснить, кто попытался "пришить" Мулдену убийство Мэй Арчер, кто безжалостно убил двух женщин и совершил трижды покушение на мою жизнь.

Глава 14

Для своих посетителей "Голден Четон" находился в довольно удобном месте – в конце длинной аркады с магазинами.

Чтобы придать "Голден Четон" вид кафе на парижских бульварах, два десятка маленьких столиков были выставлены на улицу, перед кафе. Сейчас лишь за одним столиком сидели бородатый битник и девушка в плотном, грубой вязки свитере с высоким воротником, который делал ее больше похожей на мужчину, чем был ее спутник.

Я открыл дверь и вошел в кафе. Оно освещалось в основном свечами, которые были или приклеены к дешевым деревянным столам, или всунуты в бутылки. В полутьме мало что можно было увидеть, но все-таки, судя по всему, заведение процветало. Посетители сидели на высоких табуретах, попивали крепкий черный кофе и слушали одного из своих пророков, который как раз декламировал свое последнее произведение, написанное белым стихом, сопровождая его игрой на банджо.

Пока я выжидал, чтобы глаза мои привыкли к скудному освещению, я немного послушал этого человека от искусства, прислонившись спиной к стене. Насколько я мог понять его диалект, речь шла об атомном разрушении или еще о каком-то катаклизме.

Я внимательно осмотрелся. Столики вокруг пророка, освещенного зеленым светом абажура, были заняты хорошо одетыми людьми.

Судя по всему, это были туристы, бизнесмены и их жены, которые с гордостью будут потом хвастаться в своих клубах, что они видели загадочную жизнь ночного Голливуда.

За столиками у стены сидели полукругом воинственно настроенные битники – женщины и мужчины. Они прилагали все усилия к тому, чтобы суметь прожить, не работая нигде.

Я поискал глазами маленькую неумытую куколку, которая когда-то собиралась обратить меня в свою веру, и вскоре нашел ее. Сейчас она не была привлекательнее, чем в кабинете Хэнсона. По-прежнему шея ее требовала мыла, а волосы – десятка расчесок.

Я протиснулся между столиками в ее сторону. Она сидела, положив подбородок на руку, и смотрела в бесконечность или на паутину в углу. Я опустился рядом с ней и спросил:

– Что я могу сделать для вас?

Забавно было видеть, как она переключила свое внимание с созерцания бесконечности на меня.

– Я знала, что вы придете. – Последовал взгляд, полный одухотворенности. – Даже в грязном полицейском бюро я почувствовала, как ваша душа взывает к моей.

– Это очень интересно, – ответил я. – До сих пор я полагал, что экзистенциалисты не верят в существование души.

Какая бы ни была у "Голден Четон" репутация, но руководился он блестяще. Прежде чем она успела ответить, бородатый кельнер вытер не первой свежести салфеткой столик, за которым мы сидели, и осведомился о наших желаниях.

Я заказал две порции кофе и две порции двойного бурбона. После этого он навел еще больше блеска на нашем столике.

Я поинтересовался у моей экзистенциалистки, как ее зовут.

– Вы хотите знать мое настоящее имя или то, которое я ношу в заведениях, подобных этому?

– Настоящее.

Она вздохнула.

– Норма. Можете верить или не верить, но меня зовут Норма Шмидт.

– А меня зовут Алоха.

– Знаю. Знакома со всеми двумястами фунтами, которые вы весите. Мы выпьем то, что вы заказали, а потом исчезнем, хорошо?

– Для чего?

Она придвинулась поближе ко мне и прижалась к моей ноге.

– А чем бы вы хотели заняться больше всего?

Предложение было сделано поистине открыто и без обиняков.

– Вы шутите? – сказал я.

– Нет, – ответила она, – не шучу.

Я призадумался. Мне рассказывали, что "Голден Четон" был местом, где собирались девицы легкого поведения, но эта девушка не была похожа на тех трудолюбивых пчелок. Я посмотрел ей в глаза и вскоре понял все. Она была наркоманкой и в настоящий момент срочно нуждалась в новой порции.

– Я полагаю, что речь пойдет и о гонораре, не так ли? – сказал я.