Паисий Святогорец

 Однажды во время стройки заканчивался цемент, и рабочие предложили класть больше песка и меньше цемента. Отец Паисий не разрешил, он обратился за помощью к Божией Матери. Цемента не только хватило, но и осталось еще пять мешков.

 Один брат спросил старца, в чем основа духовной жизни. Старец ответил: «Единственно надежно одно лишь покаяние, и на нем пусть основывается всякое духовное здание».

 О покаянии старец еще говорил: «Наше сердце должно болеть из-за каждого нашего прегрешения, иначе мы будем грешить снова и снова».

 Еще говорил о том же: «Те, кто говорят, что покаются в старости, — как

33

могут быть уверены в том, что успеют покаяться и смерть не застанет их врасплох?»

 Еще о том же говорил: «Когда человек очистит свои душевные очи, он будет видеть свои страсти огромными — целыми чудовищами, в то время как страсти своего ближнего будут видны ему как маленькие муравьи».

 Еще говорил старец: «Люди хотят грешить и иметь добренького Бога. Такого Бога, чтобы Он нас прощал, а мы продолжали бы грешить. То есть, чтобы мы творили все, что хотим, а Он прощал бы нас; чтобы Он прощал бы нас, не переставая, а мы дули бы в свою дуду».

34

 Как-то старца спросили, нужно ли прибегать к исповеди, если повторяешь одни и те же грехи, не лучше ли тогда не исповедоваться до тех пор, пока не покончишь с этими грехами? Старец ответил: «Это все равно, что солдат, получив раны в бою, сказал бы: "Раз война еще не кончилась и меня снова может ранить, зачем я буду перевязывать свою рану?" Но ведь, если не перевязать рану, он потеряет много крови и умрет».

 И еще о том же говорил: «Если, падая и пачкаясь в грязи, мы не очищаем свою душу исповедью, оправдывая себя помыслом, что мы снова упадем и снова испачкаемся, то засохшие слои нашей старой грязи

35

покрываются все новыми и новыми грязными слоями. Очистить всю эту грязь потом непросто».

И еще об исповеди говорил: «Придя к духовнику в первый раз, надо совершить общую, генеральную исповедь за всю свою жизнь. Когда больной поступает в больницу, он дает врачам историю своей болезни. Точно так же на первой исповеди кающийся должен постараться рассказать духовнику подробности своей жизни, а духовник найдет духовную рану этого человека, чтобы ее исцелить».

 Еще говорил старец: «Новоначальным,  маленьким  детям  и очень

36

чувствительным людям Бог не попускает в полной мере увидеть, в каком духовном состоянии они находятся. Иначе они впадут в отчаяние. Однако, когда мы преуспеваем в нашей духовной борьбе, Бог потихоньку попускает нам видеть наши ошибки. Одновременно с этим Он дает нам и силу для того, чтобы мы подвизались и эти ошибки исправляли».

 Один брат спросил старца: «Как узнать, хорошо ли я исповедался?» Старец ответил: «Правильной исповедью все старое стирается. Открываются новые "кредитные книги". Это изменение настолько заметно даже внешне, что я советую некоторым людям сфотографироваться  до исповеди

38

и после нее, чтобы они тоже уверились в этом добром изменении, происшедшем с ними. Ведь внутреннее духовное состояние человека отображается на его лице».

 Еще говорил: «Таинства Церкви совершают чудеса».

 Говорил старец о смирении: «Блаженны сподобившиеся жить незаметно, стяжавшие великие добродетели и не стяжавшие себе даже малого имени».

 К концу жизни после долгих подвигов старцу на сутки хватало кружки чая и немного сухарей.

 Живя на Синае, старец провел целый Великий пост, вкушая только причастие.

40

 Часто старец к положенным постам добавлял свои собственные многодневные посты — когда молился о каком-то серьезном вопросе или о страждущем человеке.

 Старец часто спал на полу, на каменных плитах или кирпичах. Даже когда он спал на кровати, то клал под матрас камни.

 Когда отцу Паисию было необходимо посетить какой-то монастырь на Афонской Горе, то он шел туда пешком, а в молодые годы и необутым — ради большего подвига.

 У самого старца в келье не было даже керосиновой лампы, ночью он зажигал свечу. Для паломников он провел во двор шланг с водой, а сам носил воду ведром.

 Старец посмеивался над людьми, хотящими вести духовную жизнь без труда. Он говорил: «Разве не лучше совершать всенощные бдения, лежа в кровати? А рядом с кроватью можно поставить магнитофон и включить любое песнопение, какое ни

43

пожелаешь. А еще можно завести себе маленького заводного аскетика на пружинках, чтобы он делал за нас поклоны и тянул четки».

 Переселившись в Иверский скит и увидев возле своей новой кельи смоковницу и вишню, старец сказал: «Слава Богу, этого мне хватит, чтобы жить здесь. Человеку, чтобы поддерживать себя, нужно немного».

 В то же время старец говорил: «В первую очередь, нам надо обратить внимание на смирение и любовь, а уже потом — на бдение и пост».

 Еще говорил о том же: «Духовная жизнь не имеет строгой регламентации. Человек со слабым здоровьем,

44

который не способен к большим аскетическим подвигам, может смириться, проявить любовь к ближнему и простить ему какую-то ошибку».