Пак ЮнМи и Дуванная гора

— Онни, а что известно о том, как у нее идут поиски в России?

— ЁнЭ скинула короткое сообщение для мамы Агдан. Они на месте, поиски идут, покупают местные сувениры, Агдан приобрела для сестры маленькую свинью из местного поделочного камня. Явно это у них что-то означает.

— Вроде бы все идет так, как нам подсказывают карты. Нам в такой ситуации важно не вмешиваться в естественный ход событий. Найдет Агдан короны, президент Кореи молодец! Не найдет — плохо работала, о какой амнистии тогда будет идти речь?

— Хорошо. Теперь давай на Императрицу…

2 июня, ночь

Вашингтон, Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ

— Как идет операция в Пермском крае?

— Отправили двух активисток — экологов из Екатеринбурга, они получили подробные инструкции, как правильно брать пробы воздуха, их обучали в прошлом году в Праге. Только произошла незапланированная задержка.

— Почему?

— Не доезжая до места назначения, в одном из населенных пунктов они вступили в конфликт с местным населением. Как мы поняли из текста административного протокола, на местном сельском рынке их стал домогаться какой-то местный крейзи. Они в ответ начали его бить, причем одна схватила с прилавка продавца деревянную лопату для уборки снега. У русских таких крейзи зовут юродивые, их не обижают, считая божьими людьми. Пожилые женщины, которые были на этом рынке, вступились за него. Особенно их возмутил не факт домогательства и отпора, а то, что наши активистки относятся к сексуальным меньшинствам. Полиция с трудом прекратила драку. У наших экологов пострадали прически, и обе обзавелись синяками на лице. После уплаты штрафа они отправились дальше. Следующую информацию должны получить через 4 часа.

— Хорошо, держите меня в курсе.

2 июня, ночь

Секретный командный центр «Артания», пульт внешнего контроля

— Что можете сказать о поведении кореянок?

— Пока все нормально. Утром уезжают на гору, вечером возвращаются, ужинают и ложатся спать. Светленькая хорошо говорит по-русски, учит темненькую. Причем обороты, которым учит, явно разговорные, а не литературные. Вторая пока говорит мало, но явно начинает понемногу понимать. С хозяйкой ладят, дважды в неделю ходят в баню, это по инициативе светленькой. И еще, товарищ полковник, она нашу камеру в первый же день вычислила.

— Это как?

— Подошла к ней и предупредила, чтобы мы не вздумали камеры ставить в бане, иначе пообещала причинить физический вред.

— Камера была плохо замаскирована?

— Нет.

— Тогда почему?

— Мне кажется, она сама из спецслужб, уж больно у нее глаз наметанный. Да и откуда она так разговорный русский знает?

— Ладно, твое дело наблюдение, об остальном пускай начальство голову ломает.

3 июня, утро

Д. Андреевка

С утра у нас был час визитов. Первоначально нас почтила своим приходом Муська. Полакомив ее плотвичками, привезенными из лагеря (один из ученых, большой любитель рыбной ловли, все свободное время проводил на реке. Большой рыбы в его улове было мало, но мелочь он ловил исправно. Узнав о Муське, он стал нам отдавать мелких рыбешек, которые та с удовольствием поедала), мы по очереди потискали и пожамкали ее. Сытая и удовлетворенная кошка не возражала.

Потом заявилась местная прокурорка, как сказали бы феминистки. Поскольку к этой публике у меня со времен судов большое недоверие, я враз забыл русский язык и заговорил языком Джамшуда.

— Насяльника, мы корейская студенты, по-русски говорим харасо.

Молодец, ЁнЭ, быстро поняв, подыграла мне, она быстро-быстро залопотала по-корейски, при этом в своей речи обозвала ее несколькими нелестными эпитетами, самым вежливым из которых был: «Жертва противоестественной связи кальмара и черепахи». Все это говорилось это вежливым тоном, с поклонами и самым серьезным выражением лица. Я с трудом удерживался, чтобы не рассмеяться, за спиной то же самое пыталась сделать бабушка Татьяна, прекрасно знавшая, как я умею говорить по-русски.

Минут пять эта прокурорка безуспешно пыталась у нас чего-либо спросить, понять, что мы ей говорим в ответ. Тем временем подъехал Виктор Иванович, предъявил ей свои документы, посмотрел ее, позвонил по своему телефону, выслушав инструкции, передал ей телефон. В ходе разговора цвет лица у дамы плавно из естественного становился сначала бледно-розовым, потом красным, затем багрово-красным, после чего она вернула трубку хозяину и бегом побежала к своей машине.

— Виктор Иванович, кому позвонили?

— Ее начальству, Юна. Их тут нам только не хватало. Прокуратуре здесь вообще делать нечего, разберемся, кто их на нас попытался науськать. Наш кун-фу кунфуистее их. Ей дали 30 секунд на то, чтобы она покинула двор и впредь здесь не появлялась. Пускай едет учителей в школе дальше терроризировать.

— А зачем надо учителей терроризировать?

— Юна, это не ко мне, это к «эффективным менеджерам».

— Виктор Иванович, у нас к вам с ЁнЭ просьба.

— Какая?

— Сегодня в Кунгуре начинается «Небесная ярмарка» — полеты воздушных шаров. Можно нам съездить с ЁнЭ посмотреть?

— Сейчас выясню.

Виктор Иванович отошел в сторону, достал свой волшебный телефон и позвонил. После нескольких минут разговоров он вернулся и сказал: