Паханы

21 января 1991 года на посту № 2 тюремного режима вольнонаемный Лыткин А., работающий в библиотеке, раздавал почту осужденным. При раздаче корреспонденции в камере № 43 между осужденным Иваньковым и Лыткиным возникла ссора из-за газеты «За рубежом», которая была выписана другим осужденным. В ходе выяснения отношений Иваньков взял палку длиной около метра, которой прочищают засорившийся унитаз, и нанес ею жестокие удары по лицу Лыткина, после чего последнего унесли в санитарную часть. По заключению судебно-медицинской экспертизы, Лыткину А. причинены телесные повреждения в виде ушибленных ран и ссадин лица. В действиях Иванькова усматривались признаки преступления, предусмотренного статьей 112 ч. 2 УК РСФСР, то есть умышленные телесные повреждения или нанесение побоев. Но, учитывая отсутствие свидетельской базы, в возбуждении уголовного дела отказано. Осужденный Иваньков привлечен к дисциплинарной ответственности.

С 1989 года Иваньков начинает писать письма с ходатайствами о смягчении меры наказания. Подключает к этому адвоката, родственников и свои связи в правоохранительных органах. Он обращается в различные инстанции с жалобами на его незаконное осуждение. К этой кампании по досрочному освобождению подключается бывшая жена. В начале 1990 года она обращается к известному народному депутату СССР с просьбой оказать содействие в помиловании ее мужа. Тот направляет в Президиум Верховного Совета РСФСР и Председателю Верховного Совета РСФСР два депутатских запроса следующего содержания: «Учитывая, что Иваньков В.К. глубоко осознал противоправность содеянного, что пребывание в изоляции от общества свыше 7–8 лет не отвечает интересам перевоспитания личности, а также принимая во внимание его возраст и состояние осужденного, прошу рассмотреть вопрос о его помиловании».

Вскоре соответствующие документы поступают в отдел по вопросам помилования при Верховном Совете РСФСР. В Тулун направляется запрос с просьбой выслать все необходимое для рассмотрения вопроса о пересмотре приговора в отношении осужденного В.К. Иванькова. И в ноябре 1990 года в секретариат Комиссии по помилованию и в Верховный суд необходимые документы поступают.

Большинство бумаг оказываются совершенно противоречивыми. Осужденный Иваньков характеризуется вставшим на путь исправления. Тем не менее отдел по вопросам помилования при Верховном суде РСФСР официального решения не выносит. Тогда бумажная карусель закручивается чьей-то умелой рукой еще сильнее. В декабре 1990 года материалы по Иванькову попадают непосредственно в Верховный суд для проверки в порядке судебного надзора за законностью его осуждения.

21 января 1991 года заместитель председателя Верховного суда вносит протест в президиум Московского городского суда о пересмотре дела Иванькова в порядке надзора. 30 января 1991 года Московский городской суд рассмотрел уголовное дело по протесту на приговор Люблинского районного суда г. Москвы от 29 апреля 1982 года, постановив: приговор Люблинского районного суда г. Москвы и определение Судебной коллегии по уголовным делам Мосгорсуда в отношении Иванькова В. оставить без изменений, а протест без удовлетворения.

В феврале 1991 года вносится вторичный протест по делу Иванькова, но уже в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР. 25 февраля Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР, рассмотрев данный протест, изменила назначенное Иванькову наказание с 14 до 10 лет исправительно-трудовой колонии усиленного режима с конфискацией имущества. В остальном приговор и определение остались без изменений. Но этого оказалось достаточно, чтобы состоялось освобождение Иванькова — 5 ноября этого же года.

А бумажное противоборство продолжалось еще какое-то время. В ноябре же в МВД РСФСР поступило письмо за подписью заместителя Генерального прокурора России. В нем сообщалось о внесении нового протеста в Президиум Верховного суда РСФСР, где предложено считать приговор Люблинского районного народного суда г. Москвы правильным. Тяжба не затихала, а Япончик уже находился на свободе.