Пахарь

— Ближе к делу! — вмешался Евгений Ильич. — Прошу обратить внимание, как элегантно сопрягается поток, выходящий из туннеля, с руслом. Как грамотно осуществлено его расщепление, организована траектория падения. Перед вами неуязвимое решение. Такие решения даются не часто.

— Правда ли, что успех пришел неожиданно?

— Когда сходишь с проторенного пути, кругом, знаете ли, одни неожиданности, — сказал Евгений Ильич.

— А я, сколько ни сворачивал с проторенного пути, не встречал неожиданностей, которые могли бы стать изобретением, — сказал самый молодой гость. — Все неожиданности, которые мне встречались, очень быстро превращались в неприятности. Меня утешают: все впереди. Но у человека, чтобы он не был как воздушный шарик, что-то должно быть и позади. Такое, к чему приятно возвращаться памятью. Я, откровенно говоря, очень устаю от общения с уже успевшими поседеть людьми, чья психология основана на принципе «все впереди». Я не видел, чтобы от таких людей было много проку.

— Как вы додумались придать потолку функции трамплина? — спросил меня главный инженер.

— Я водила сыновей на аттракционы чешского «луна-парка». Они катались в тележке, тележка делала мертвую петлю, и я подумала, что точно так же может вести себя и огромная масса воды, движущаяся с большой скоростью. Перенесла идею аттракциона в гидротехнику.

— А многие женщины говорят, что дети обременяют. Неправда: дети мобилизуют.

— Главное в жизни — вовремя поменять местами пол и потолок, — заметил Евгений Ильич.

— Расфилософствовались мы сегодня, — сказал главный инженер проекта. — Раскрепостились. Мы красноречивы, а модель красноречивее всех нас. Она говорит: дерзайте и вы, товарищи инженеры. Творите, выдумывайте, пробуйте, помните только, что это нужно людям. Из народного кармана это будет оплачено, в народный карман вернется. Вот какой вывод сделал я из прекрасного урока, который всем нам дала Ольга Тихоновна. Каждый из нас вследствие узости кругозора и ординарности мышления проходит мимо решений, которые смелее, лучше, эффективнее тех, на которых мы останавливаемся. Мы миримся с этим как с неизбежностью. Но появляется человек, который доказывает: нет, это не неизбежность, надо глубже копать, лучше считать и больше фантазировать по утрам и вечерам. И мы идем за таким человеком и поднимаем его на щит.

— В лаборатории есть такой человек, — сказала я. — Это Евгений Ильич.

— Теперь их два, — сказал главный инженер проекта. — Когда два подвижника являются единомышленниками, мы имеем не простое удвоение результата, а его лавинообразное нарастание. Ибо подвижники питают идеями не столько окружающих — окружающие к их идеям чаще всего равнодушны — сколько друг друга. Ольга Тихоновна, банкет за нами.

— Евгений Ильич, запишем или поверим на слово? Люди серьезные чаще всего чрезвычайно несерьезны в выполнении таких обещаний.

— Гидравлики — славные ребята, даже если они в юбках ходят, — сказал один из гостей. И обратился ко мне: — Давайте остановим воду и посмотрим яму размыва.

Я отдала распоряжение, поток иссяк. Яма размыва имела форму почти идеальной воронки. Воздействие потока на русло было минимальное. Это подтверждали и фотоснимки: при других концевых сооружениях воронки выглядели внушительнее.

— Яма размыва — наш самый строгий экзаменатор, — сказал Евгений Ильич.

Гости тепло попрощались и удалились. Березовский пошел проводить их. Как мне показалось, вечером их ждал мини-банкет, чисто мужской праздник, не требующий почти никакой подготовки. Все нужное для него умещалось в чьем-либо портфеле. Виновнице торжества на этой репетиции перед банкетом обещанным, конечно же, делать было нечего.