Пакости в кредит

В этот момент в кабинет без стука вошел Степаныч и подарил им обоим скупую улыбку, которая скрывает зубы, зато отлично демонстрирует настроение хозяина.

– Приехал Олег Осипович Кутайкин! – сообщил он. – У вас готовы для него новые предложения?

– Конечно! – оживленно воскликнул Вася. – Мне кажется, вот этот стих должен понравиться его боссу.

– Какой?

– Нет халтуре! У Колобовского пищекомбината все по высочайшей рецептуре!

Степаныч тут же зажмурился и хлопнул себя по лбу:

– Василий! Ты же знаешь, что негативных слов в слогане быть не может! Это один из законов жанра. Публика не должна ассоциировать слово «халтура» с Колобовским комбинатом! Как будто первый день на свет народился!

– Н-да? – задумчиво спросил Вася. – Ну у меня еще кое-что имеется.

– Давай, – потребовал Степаныч. – Я хочу услышать это первым. Пока Кутайкин запирает свою тачку, у нас есть минуты две.

– Качество и цена – наша сильная сторона! – продекламировал Вася. – А внизу скромно: Колобовский пищекомбинат.

– Это не пойдет, – вплыл из коридора гундосый голос Кутайкина. – Колобовский пищекомбинат обязательно должен входить в стихотворную строчку.

Кутайкин материализовался в кабинете и, кивнув всем, протянул Софье пурпурную розу на длинном стебле. От цветка пошел по кабинету запах морозной свежести. Софья растерялась, однако поблагодарила его довольно внятно, и у Кутайкина покраснели скулы.

– Но Колобовский пищекомбинат – это очень длинное название! – обиделся Вася, пытаясь вернуть себе внимание заказчика. – Из-за него все стихи получаются дурацкими!

– А мне кажется, стихи получаются дурацкими из-за чего-то другого! – возразил Кутайкин.

Они принялись активно препираться, и Степаныч тут же улизнул из кабинета. Софья тоже решила, что можно переждать основную часть переговоров где-нибудь снаружи, и, прихватив сумочку, отправилась пить кофе.

Толпы на улице уже не было, однако Софья все равно мгновенно вспомнила про маньяка и тело неведомого ей Мягкого, одетое в шляпу. Промчавшись мимо входа в злосчастную мастерскую, она нырнула в соседнее кафе и плюхнулась за столик, хлопая себя по бокам, чтобы побыстрее согреться.

Девочки, разносившие заказы, подошли поговорить об убийствах.

– Нам только серийного убийцы тут не хватало! – прошептала та, которая была помельче и порасторопнее. – Хорошо, что он не убивает женщин!

– Для статистики жертв слишком мало, – не согласилась с ней вторая – повыше и пофлегматичнее. – Вот погоди, замочат еще кого-нибудь, тогда подведешь итоги.

– Типун вам, девочки, на язык, – во весь рот улыбнулась Софья, чувствуя, что ее аппетит исчез где-то на дистанции от офиса к кафе.

Она проглотила залпом кофе со сливочной пенкой и побежала обратно. Но, прежде чем возвратиться в кабинет, завернула в уборную. Вымыв руки и причесавшись, Софья на секунду наклонилась, чтобы стряхнуть с юбки пару прилипших соринок. И именно в этот момент поняла, что сзади кто-то стоит. На нее дохнуло опасностью и какой-то обжигающей жестокостью. Это мимолетное чувство погасло вместе с сознанием – мгновенно и надолго.

* * *

К реальности ее вернул самодовольный голос Васи Капитанова. Сначала он доносился до нее, словно сквозь вату.

– Софья, извини, не могу больше терпеть, хочу поделиться, – говорил Капитанов непонятно откуда. – Мы тут с Олегом Осиповичем поспорили по поводу строчки. Хочешь, зачитаю?

Софья застонала, пытаясь понять, почему мир вокруг дрожит. Потом догадалась, что дрожат только ее ресницы, и широко распахнула глаза. Увидела потолок с вделанными в него светильниками, которые равнодушно таращились на нее сверху. Под ней были кафель и собственная сумочка. Она лежала в туалете агентства на холодном полу, и голова ее гудела от удара.

– Ну слушай! – продолжал трещать Капитанов, который, по всей видимости, топтался в коридоре за дверью. – Колобовский комбинат вкусною едой богат! А? И коротенько, и забористо!

Софья подняла руки и ощупала затылок. Потом поднесла ладони к лицу – крови не было. Тогда она попыталась сесть, но голова страшно закружилась, и ей пришлось со стоном опуститься на пол.

– Вот ты опять! – рассердился Вася, расценив услышанный звук как неодобрение. – Олег Осипович говорит, что «богат едой» может быть стол или холодильник, но не комбинат. Ты тоже так считаешь?

– Вася! – позвала Софья, сделав вдох поглубже. – Зайди ко мне!

Ответом ей было задумчивое молчание. Потом Вася осторожно сказал:

– Вообще-то бухгалтерия уже вернулась с обеда. Не знаю, будет ли это умно, Соня. Мне, конечно, очень хочется зайти, но ты меня на двадцать с лишним лет моложе...

– Вася, мне нужна помощь! – прохрипела Софья, чувствуя, что у нее стремительно пересыхает во рту.