Пакости в кредит

– С чего ты взял? – страшно удивилась она. Впрочем, удивление тут же сменилось раздражением. – У тебя в голове одни вредные идеи, парень. Вероятно, Степанычу нужно давать тебе больше работы, связанной с пешими прогулками.

Швырнув сумочку на стол, Софья скинула шубку и разложила газету на столе. Впрочем, углубиться в чтение ей не дали. В кабинет с мороза ворвался румяный Вася Капитанов с целым ворохом газет, которые он держал в охапке.

– А! Ты уже знаешь! – крикнул он. – А я как раз пришел поделиться новостями. Вот ты говоришь – Кутайкин кретин, – сказал Вася, плюхнувшись на стул.

– Ш-ш! – зашикала Софья. – Вдруг он явится и, как всегда, подслушает разговор откуда-нибудь из коридора.

– Да и фиг с ним! – расхрабрился Вася. Впарив Кутайкину слоган, он почувствовал себя важным человеком. – Но этот шляпный маньяк – просто всем кретинам кретин! Когда я узнал его мотив, меня аж всего перекорежило.

– Про мотив я дочитать не успела, – призналась Софья, порываясь сунуть нос в газету.

– Нет, это просто фишка! Слушай сюда. Парень рос в неполной семье. Воспитывала его мама, которая работала массажисткой. То один, то другой клиент западал на ее прелести. И застревал в квартире. Надолго. Иногда на месяцы.

– То есть мамаша была дамой непостоянной?

– Более чем. И весьма легкомысленной. Своего парня она заставляла называть каждого нового ухажера папой. Он долго копил в себе ненависть к этим залетным «папам», да что там – он просто свихнулся на этой ненависти.

– Но, как мне показалось, он уже вырос. Сколько ему там было?

– Двадцать четыре. Вполне достаточно для того, чтобы натворить дерьмовых дел. Его мать недавно умерла. Парень решил, что те элитные клиенты, которые пользовались ее расположением, и есть подлинные виновники матушкиной непутевой жизни. Виновники ее невнимания к сыну. В те благословенные времена в больших начальниках сидело множество людей старой закваски. Они носили шляпы как символ собственной значимости. По крайней мере в сознании ребенка дядька в шляпе был врагом. И даже теперь, повзрослев, когда Аникин видел какого-нибудь заносчивого или просто важного типа, не дай бог, еще с портфелем или с папкой в руках, он начинал сходить с ума. Ему хотелось сделать им больно.

Как пишут, Люкин был страшно заносчив. А администратор из телеателье ходил важный словно гусь. Вероятно, перед Новым годом Аникин почувствовал себя одиноким, и на этой почве у него наступило обострение. Он болтался по улицам и выслеживал особо отвратительных, с его точки зрения, типов.

– А потом стал их убивать?

– Наверное, так он облегчал душу. А чтобы смерть очередного негодяя не казалась бессмысленной, он надевал ему на голову шляпу. В знак своего негодования.

– Но ведь он обращался к доктору Костюшко! – воскликнула Софья.

– Точно! – Вася хлопнул ладонями по столу. – Обращался. Он просил о помощи. Ему не нравилась собственная навязчивая идея, он хотел от нее избавиться. Видно, чувствовал, что дело зашло далеко и винтики необходимо подкрутить.

– И что же этот доктор? – вознегодовала Софья. – Этот Костюшко?

– Костюшко ему помог, – пожал плечами Вася. – Только, к несчастью для парня, некоторое время назад доктор отправился на конференцию во Францию. Решил пообщаться с себе подобными. А в это время его пациент слетел с катушек. После убийства Люкина он заходил в ателье по ремонту телевизоров. Задавал мастеру глупые вопросы и заигрывал с приемщицей. А вот в министерстве и в редакции «Компьютеров и делопроизводства» его никто не опознал. Может быть, период «негодования» сократился и этот тип убил Брюковца почти сразу, как увидел? Возможно, тот нагрубил ему или посмотрел косо. Кто знает?

– Брюковец вообще любил цепляться к посетителям, – пробормотала Софья. – Увидит в коридоре незнакомого человека – и ну его выспрашивать: кто, да что, да почему?

– Вот и поплатился, – пробормотал Вася. – Зато теперь можно наконец спокойно вздохнуть и не думать о том, что вокруг твоей работы разгуливает маньяк и что однажды утром любимые коллеги найдут тебя холодного и раздетого почти догола. Не поверишь, но я стал каждое утро надевать на работу свежее нижнее белье!

– Вася, ну тебя! – пробормотала Софья. После ухода креативного директора она спрятала газеты в стол и заставила себя сосредоточиться на работе. За несколько часов ей удалось провести ударное количество телефонных переговоров. Обсудив со Степанычем первоочередные задачи и отчитавшись по тому, что было сделано, Софья влетела к себе в кабинет, и тут раздался совершенно неожиданный телефонный звонок.

Звонил Валерий Тулускин. Его голос свидетельствовал о том, что хозяин сверкает и переливается от счастья. Вероятно, блудная жена приложила максимум усилий для того, чтобы разогнать все тучи над семейным гнездышком.