Пакости в кредит

Софья обернулась и не удержалась от мрачной ухмылки — Веня нарядился в черный костюм, на котором были нарисованы белые косточки. На голове у него красовался череп из папье-маше, оттуда выглядывала пухлая и счастливая физиономия курьера. «Этот парень не знает, что такое угрызения совести», — позавидовала Софья, а вслух сказала:

— С наступающим Новым годом!

— И вас, Софья Николаевна. А вон там наши!

Он фамильярно схватил ее за руку и потащил к живописной группке в карнавальных костюмах, которая, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, состояла из ее коллег. Вася Капитанов был одет во все зеленое, а на согнутом локте держал обещанную голову с двумя дырками для глаз и неаккуратно пришитым розовым изрядно потрепанным языком, который придавал всей голове страдальческий вид.

— Васе дадут приз за самый загадочный костюм! — сообщил Степаныч после того, как все по очереди переобнимались с Софьей.

Сам он был одет во фрак и цилиндр и держал на виду монокль.

— Вы сегодня кто? — спросила его Софья.

— Понятия не имею! Главное, что меня пустили. Познакомься, Соня, это моя жена!

Жена Степаныча оказалась тощей блондинкой со стандартно расчесанными на прямой пробор волосами. На ней было вечернее платье с люрексом и маска Летучей Мыши, которую она сдвинула на затылок. Красивый наряд портили злые глаза и рот, густо накрашенный пурпурным. «Наверное, в натуральном виде губы у нее желтые от разлитой желчи», — подумала Софья.

Суданский сегодня убил в ней все добрые и светлые чувства, и она с трудом заставляла себя улыбаться направо и налево.

Пожалуй, здесь, среди своих, с ней ничего не случится. Однако как Софья себя ни уговаривала, ей все равно было жутко. Ей казалось, что она как снежинка в сугробе — одинока среди огромного количества себе подобных. Больше всего на свете ей хотелось где-нибудь спрятаться. «Еще десять минут, — решила она, — и пойду переодеваться».

Мариночка в костюме Мэри Поппинс пользовалась огромным успехом у мужчин. Они окружили ее плотным кольцом и развлекали анекдотами. Мариночка хохотала и в знак восхищения то и дело тыкала острием зонтика кому-нибудь в живот. Увидев Софью, она внезапно перестала смеяться и, пробравшись к ней, шепнула в ухо:

— Зачем вы надвинули шапку на лоб? В ней вы похожи на Наполеона. Давайте я сделаю. Вот так. Так очень кокетливо.

Как только Софья стала выглядеть кокетливо, откуда-то из воздуха материализовался Кутайкин, наряженный в костюм восточного шейха. На голове его важно сидел шелковый тюрбан. Тюрбан делал его выше и значительнее. Увидев Софью, он сделал каменное лицо и бесцветным голосом сказал:

— Красный цвет вам идет.

— Спасибо, — кивнула Софья, хотя по ее голосу было ясно, что никакой благодарности за комплимент она не испытывает.

Кутайкин мотнул головой, пытаясь по привычке отбросить чуб назад, и тюрбан на его голове опасно качнулся.

— Вы помирились с мужем? — продолжал он разговор, схватившись двумя руками за голову.

— С чего вы взяли?

— Мне кажется, я его видел.

— Романа? — изумилась Софья. — Да нет, не может быть. Он не имеет никакого отношения к рекламному бизнесу. И вообще… Ему есть с кем встречать Новый год.

— Вы до сих пор ревнуете! — уличил ее Кутайкин, оттенив слово «ревнуете» особенно сильным носовым "н". — И вашего нового друга рядом с вами нет. Скажите, это оставляет мне хоть какую-нибудь надежду?

— Смотря на что, — пробормотала Софья, размышляя, где может быть женский туалет.

— Софья Николаевна, скоро начнется концерт. Садитесь к нам за столик! — предложила Мариночка, выдергивая из своего окружения двух симпатичных гусар.

Софья согласилась и подумала: «Эх, как бы я сейчас развернулась, не будь мне так страшно! И, главное, напиться нельзя». Она с удовольствием приняла приглашение секретарши. Ее вовсе не прельщала перспектива очутиться в непосредственной близости от Кутайкина и наблюдать за тем, как он манерно поедает закуски.

Оба гусара, к счастью, целиком сосредоточились на Мариночке, и Софья смогла хоть ненадолго расслабиться. Но как только концерт закончился, она, выудив из-под стола пакет, потрусила в туалет, чтобы сменить костюм.

— Долой Красную Шапочку! — приговаривала она, безжалостно утрамбовывая в пакет накрахмаленную нижнюю юбку. — Да здравствует волшебник в белой бороде!

Костюм Красной Шапочки она засунула под батарею и подошла к зеркалу. Никто, никто не мог бы теперь узнать ее! Борода и усы надежно скрывали лицо, и даже зоркие испуганные глазки ей самой казались чужими.

В животе у Софьи сразу потеплело, потому что растаял тот комок страха, который нарастал там с самых первых минут праздника. Она вышла из туалета и медленной, плавной походкой отправилась бродить по залу. Люди, глядя ей вслед, откровенно смеялись, Софья этого совершенно не замечала.