«Пакт Молотова-Риббентропа» в вопросах и ответах

Мы не будем здесь подробно излагать ход англо-франко-советских переговоров; это тема отдельной публикации. Кроме того, за перечислением череды дипломатических демаршей можно упустить суть происходившего, причину, по которой соглашение между Великобританией, Францией и Советским Союзом так и не было заключено.

А причин, тому было несколько.

Во-первых, Великобритания вовсе не стремилась к заключению равноправного договора с СССР; она хотела сохранить свободу маневра, в том числе – для подготовки нового соглашения с Германией. Об этом ясно свидетельствуют действия британской дипломатии; например, в июле 1939 года Лондон проинформировал Берлин, что переговоры с другими странами (то есть с СССР) «являются лишь резервным средством для подлинного примирения с Германией и что эти связи отпадут, как только будет достигнута единственно важная и достойная усилий цель – соглашение с Германией»[38]. Еще более показательны были практические действия Великобритании. Обнародование 24 июля британско-японского соглашения, известного как «пакт Арита-Крейги», согласно которому Великобритания признавала за Японией право «законно» владеть оккупированными ею территориями,[39] было наглядным свидетельством нежелания подписывать соглашение с СССР: ведь Япония была союзником Германии и как раз в это время воевала против СССР на реке Халхин-Гол. В июле на стол Сталину легла перехваченная советской военной разведкой телеграмма посла Германии в Эстонии Форвайна, в которой содержалась информация о том, что британское правительство месяцем раньше «не возражало против заключения германо-эстонского пакта о ненападении»[40]. С учетом значимости «прибалтийского вопроса» для советского руководства, эта информация не могла восприниматься иначе, как очередное свидетельство британской двойной игры.

Во-вторых, заключение договора Советский Союз по причинам, о которых мы уже говорили, связывал с гарантиями нейтралитета Польши и стран Прибалтики. Однако и Польша, и прибалтийские республики против получения таких гарантий резко протестовали. Еще в конце апреля Варшава довела до сведения Берлина, что «Польша никогда не позволит вступить на свою территорию ни одному солдату Советской России»[41]. Аналогичное заявление последовало и с эстонской стороны: 19 июня посол Эстонии в Москве Аугуст Рэй на встрече с британскими дипломатами заявил, что помощь СССР заставит Эстонию выступить на стороне Германии. Иррациональный антисоветизм Польши и Прибалтики препятствовал заключению англо-франко-советского союза.

В июле СССР сделал последнюю попытку заключить союз с Великобританией и Францией, предложив под- писать военное соглашение. Лондон и Париж пошли на проведение этих переговоров, однако делегации, посланные в Москву, не отличались представительностью.При этом английская делегация даже не имела письменных полномочий на ведение переговоров и подписание военного соглашения. Более того, она была снабжена весьма интересной инструкцией: для того, чтобы британское правительство не было «втянутым в какое бы то ни было определенное обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах», на переговорах «в отношении военного соглашения следует ограничиваться сколь возможно более общими формулировками»[42]. Заключать соглашение с СССР правительство Чемберлена не желало; оно хотело лишь использовать факт переговоров для давления на Гитлера.

В Кремле британские намерения прекрасно понимали; после Мюнхена, односторонних гарантий Польше, провала переговоров по политическому соглашению в апреле – июне 1939 года и «пакта Арита-Крейги» было бы странно испытывать какие-либо иллюзии. И потому советские переговорщики получили от Сталина распоряжение сразу поставить вопрос ребром. «Прежде всего выложить свои полномочия о ведении переговоров с англо-французской военной делегацией о подписании военной конвенции, а потом спросить руководителей английской и французской делегаций, есть ли у них также полномочия от своих правительств на подписание военной конвенции с СССР… Если не окажется у них полномочий на подписание конвенции, выразить удивление, развести руками и «почтительно» спросить, для каких целей направило их правительство в СССР…»[43]

Очень часто приходится слышать утверждения, что инструкция Сталина была якобы направлена на срыв переговоров с Великобританией и Францией. Однако действительности это не соответствует. Как мы помним, британская делегация имела инструкцию прибегать к привычной тактике проволочек. Кремль же в условиях нарастающей опасности нацистской экспансии на восток хотел услышать, наконец, четкий ответ: да или нет. Намерение сорвать переговоры в этом может усмотреть только очень предвзятый человек. «Не подлежит сомнению, что СССР желает военного пакта и не желает получить от нас нечто вроде документа без конкретного значения», – констатировал глава французской военной миссии в Москве генерал Ж. Думенк[44].