Пакт Молотова - Риббентропа

Поскольку замирению с Японией после серии локальных вооруженных столкновений Советский Союз придавал исключительно большое значение, то и соглашение, подписанное между двумя странами 13 апреля 1941 г. официально именовалось Пактом о нейтралитете. «Пакт Молотова-Риббентропа» — есть сугубо журналистский штамп, сформированный западной прессой, и внедренный в наш обиход в период Перестройки. Поэтому когда перестройщики стали убеждать общественность, что «секретный протокол» все же существовал, они принялись лепить подобного рода фитюльки, где непроизвольно вворачивали в официальную переписку слово «пакт». Так это слово стало ярким маячком, сигнализирующим о том, что перед нами сфабрикованный документ. А начало путанице со словами «пакт» и «договор» было положено в 1948 г. Госдепартаментом США, издавшим сборник «Нацистско-советские отношения. 1939–1941». Вот как много лишь лингвистических «косяков» допустили фальсификаторы в таком маленьком тексте. Кто-то все еще верит, что данный «проект пакта» существует? Ну, тогда попробуйте получить его в архиве. Я бы тоже не отказался взглянуть на него.

Недавно вышла книга Александра Дюкова «Пакт Молотова — Риббентропа» в вопросах и ответах». Любопытное творение: около 100 иллюстраций, но самой главной картинки — репродукции секретных протоколов нет. На 17 странице «шедевр» — проект договора о ненападении от 19 августа 1939 г., рассмотренный нами выше, с очень «информативной ссылкой» — Архив Президента РФ. Но этот же самый проект был опубликован в сборнике «Документы внешней политики СССР. 1939 г.»[163]с такими реквизитами: АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 52–53. Согласно положения об АП РФ, в нем хранятся только документы, касающиеся деятельности непосредственно президента. Все прочие документы передаются в архивы по подведомственности. А тут получается, что в АП РФ МИД передал свои документы 70-летней давности. Абсурд! Гораздо логичнее предположить, что Дюков впаривает нам туфту.

Еще одним ярким «маячком» является использование в официальных внешнеполитических документах титулатуры. Если какой-то документ подписывает «фон Риббентроп» или «граф фон дер Шуленбург», то это явная подделка. Это даже, наверное, можно считать прямым, а не косвенным доказательством подлога. Выше уже отмечались такие лингвистические «маячки», как именование Народного комиссариата внутренних дел анахронизмом «ОГПУ», замена в официальных документах названия СССР на «Советскую Россию» или обозначение советско-германских отношений, как «русско-германские» (почему же тогда не «русско-немецкие»?). Из той же серии прилагательное «имперский» применительно к Германии — имперский министр, имперские граждане, и т. д.

Почему яковлевцы не могут изготовить убедительные оригиналы «секретных протоколов»? Потому что они должны быть напечатаны на той же пишущей машинке, что и образцы из коробки фон Леша. Электронное изображение можно сделать легко, сымитировав все уникальные для каждой машинки особенности, но повторить это вживую совершенно нереально. Американцы изготовили свои образцы протоколов в 1945 г. или 1948 г. В их распоряжении не было кремлевской пишущей машинки. В 1992 г., когда яковлевцы объявили об обнаружении «оригиналов», они явно не располагали той машинкой, каковую использовали янки в 40-х годах, когда ваяли микрофильмы фон Леша. Конечно, нельзя исключать, что в «Особую папку» в Архиве президента подсунули изготовленный за полвека до этого второй комплект документов. Но такая дьявольская предусмотрительность фальсификаторов кажется фантастической.

Иллюстрация из книги Александра Дюкова «Пакт Молотова-Риббентропа в вопросах и ответах». Якобы вариант текста «пакта» о ненападении с подробной правкой И.В.Сталина. Интересно, зачем потребовалось хранить в архиве черновик — именно черновик, а не проект с резолюцией Сталина, да еще без каких-либо канцелярских реквизитов? Но давайте согласимся, что этот проект — подлинный документ. Может ли он быть хотя бы косвенным подтверждением заключения секретных договоренностей между СССР и Германией? Найдите здесь слово «секретный», и я это признаю. 17 и 19 августа 1939 г. между Молотовым и Шуленбургом состоялись беседы, в ходе которых, если верить сборнику «Документы внешней политики СССР», обсуждалась возможность заключения особого протокола, как НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТИ договора — публичной декларации о взаимных интересах. В этой связи говорилось о советских интересах в Балтийском море и возможности предоставления гарантий безопасности прибалтийским странам. Надо обладать очень извращенной фантазией, чтобы предположить, что совместные гарантии безопасности, данные третьим странам, могут быть тайными.