Палач

- Вот так, - и Оля провела пальцем от левого нижнего угла живота до правого верхнего, через пупок. – Наверное, лучше было бы начать разрез из влагалища, есть и такой способ для женщины, при этом я рассекла бы себе клитор и матку, это куда более мучительно, но я боюсь, что тогда я потеряю слишком много крови и лишусь чувств, и тебе придется казнить меня в бессознательном состоянии, а я хочу все чувствовать и осознавать до самого конца.

- Оленька, а зачем тебе самые мучительные способы?

- Андрюша, я уже говорила, это искупление! Чем более мучительную смерть я приму, тем больше буду уверена, что после возрождения смогу рассчитывать на прощение и исцеление тела! – в голосе ее опять послышался фанатизм, но я ничего не сказал, а только покачал головой. Таня, к счастью, тоже промолчала.

Потом мы лежали, обнявшись, я целовал Олю в соски ее маленьких грудей, ложбинку между ключицами, поднимаясь все выше, и говорил:

- И вот эту чудесную шейку я должен буду перерубить…

- Не огорчайся, Андрюша, когда я вспорю себе живот, это будет для меня большое облегчение! Таня, а что же ты?

- Оленька, я потерплю, чтобы ты не возбуждалась лишний раз, а Андрюша не расходовал силы…

- Какая ты хорошая, и как я тебя люблю! Мне будет легче умирать, думая об этом.

- Олюшка, неужели ты совсем не боишься?

- Конечно, немножко боюсь, Танюша! Я же не сошла с ума, хотя и вижу, как Андрюша на меня посматривает… Да и ты тоже, - и она улыбнулась. – Прежде всего боюсь, что не смогу сама довести дело до конца, и потеряю от боли сознание раньше, чем Андрюша отрубит мне голову.

Ночью, конечно, мы с Олей еще два раза просыпались и обнимались, целовались, а потом она стонала, кончая несколько раз подряд:

- Андрюша, я так тебе благодарна! Уже скоро нам всем станет легче, вот увидишь! И мне, прежде всего…

Таня, лежа рядом с нами, обнимала Олю и плакала:

- Оленька, не надо об этом, мне так тебя жалко!

- Ничего, Танюша, ты же вытерпела, и я тоже должна!

Проснувшись утром, мы позавтракали и пошли в сад. Оля тщательно выбирала место для своей могилы.

- Как странно! – говорила она. – Тут будет лежать мое тело, а я воскресну… В другом теле! Честно говоря, я не воспринимаю это всерьез.

Наконец, она выбрала место:

- Вот, тут рыхлый песок, легче будет копать. Тут будет хорошо! Андрюша, неси лопаты!

Я принес две лопаты, Таня хотела взять одну, но Оля не дала:

- Я сама буду копать. Ведь это для меня!

Налегая на лопату босой ногой, она даже пошутила:

- Надеюсь, что вспороть себе живот будет не так трудно, как копать!

Ее босые ноги к концу работы были в крови, но, казалось, это даже доставляет ей удовольствие. Я помогал ей, как только мог, а Таня с помощью ведра на веревке вытаскивала песок. Наконец, яма глубиной метра полтора была готова. Оля спрыгнула туда:

- Ну-ка, примерю! – и она улеглась на дно ямы, немножко полежала и встала: - А тут не так уж плохо! – и она грустно улыбнулась.

Я протянул ей руки, она уцепилась за них, я мигом выдернул ее наверх, и она тотчас оказалась в моих объятиях. Я поднял ее за ягодицы и вошел в нее.

- Андрюша, какой же ты хороший! – шептала Оля, опять кончая несколько раз, содрогаясь в судорогах оргазмов, а Таня обнимала нас обоих.

Потом мы подбежали к бассейну, спрыгнули туда, и Оля настояла, чтобы я удовлетворил Таню:

- Танюша, тебе ведь это тоже надо, а в последние дни все достается только мне! Но скоро, надеюсь, это закончится.

Потом мы пошли домой, девушки приготовили обед, все поели, после чего мы с Таней сходили за продуктами, а Оля снова уселась за компьютер. Когда мы вернулись, она сидела, подперев голову руками и глубоко задумавшись.

- О чем думаешь, Оля? – спросил я.

- А вдруг у меня не хватит силы вспороть себе живот, как положено? Андрюша, ты же мне поможешь?

- Конечно, Олюшка! Не беспокойся.

- Андрюша, по правилам харакири внутренности должны выпасть из живота, так что разрез должен быть достаточно широким!

- Олюшка, ты сможешь!

- Я постараюсь, Андрюша!

Таня опять заплакала.

- Танюша, ну что ты огорчаешься? Я ведь не боюсь! Ну, почти…

- Я боюсь за тебя! Тебе ведь будет очень больно…

- Я потерплю. Ты, главное, подержи меня за волосы, когда Андрюша отрубит мне голову. И думай о том, что в этот момент мне станет хорошо! А я буду думать, как я тебя люблю. Тебя и Андрюшу… Что я умираю за вас…

Наконец, пришел вечер, и мы все улеглись в постель. Я хотел приласкать Олю, но она сказала:

- Андрюша, пожалуйста, займись сексом с Таней, она так давно обходится без этого! А я потерплю до завтра, и завтра для меня все, наконец, кончится…

- Что ты, Олюшка, а как же ты?

- Я потерплю…

Действительно, всю ночь Оля лежала неподвижно, хотя и не спала.

* * *

Утром мы встали рано, и Оля сказала:

- Я завтракать не буду. А вы с Таней, если хотите, поешьте. А потом приступим.

- Нет, Олюшка, мы тоже есть не станем.

- Ну, тогда я пойду помоюсь напоследок. Только, Андрюша, не надо мне помогать, а то я не выдержу!