Палач

Джеймс не стал задерживать взгляд на фотографиях, Миргородская и так слишком быстро подпустила его к себе. Разглядеть её близких он всегда успеет, не хватало ещё спугнуть девчонку раньше времени.

Она выключила верхний свет, оставив только торшеры, и потянула Джеймса за собой на диван.

— Сама не ожидала, что приглашу тебя домой, — призналась она. — Обычно я так не делаю.

— Я тоже не ожидал.

— Ты мне понравился, а ещё мне не хотелось выходить из дома.

Откровенно и просто. Она ни капельки не покривила душой. Джеймс это понял или, скорее сказать почувствовал.

Он придвинулся ближе, проводя пальцами по её щеке и убирая волосы с лица.

— Кажется, сегодня моя очередь благодарить. За ужин.

Такое поведение было для него необычным, но рядом с ней с самого начала все получалось не так, как задумано. Принципы летели ко всем демонам, а сам он понятия не имел, что делать дальше. Джеймс всегда хотел знать, что за человек находится перед ним. Понять, определить, разложить образ по полочкам и сделать выводы, но Миргородскую он пока не прочел. Привлекательная молодая женщина, привыкшая получать все, что пожелает или неуверенная в себе девчонка, которая сама толком не понимает, чего хочет от жизни?

Наверняка и она задается подобными вопросами. Странный — так она вчера сказала. Сначала защищает незнакомую женщину, после даже не пытается забраться к ней под юбку за свои подвиги. Джеймс догадывался, что заметно отличается от мужчин, которые были в жизни Миргородской до него. Она получила новую игрушку, которую пока не разобрала на части. Её интерес — его пропуск в мир, откуда обзор на убийство открывается под совершенно иным углом.

Оксана прикрыла глаза, потерлась щекой о его ладонь, и Джеймс притянул её к себе, целуя в губы. Ему хотелось запомнить близость с ней, не переступая грань животных инстинктов. Она притянула его к себе и откровенно стонала, когда Джеймс целовал её шею и грудь. Миргородская была высокой, но в его руках казалась хрупкой и тонкой. Оксана тянулась к нему, выгибалась под поцелуями и прикосновениями, лаская и отдаваясь так исступленно, будто это был последний секс в её жизни. Он чувствовал её, как себя, и это было невероятно странно. Волнующе. Восхитительно.

Джеймс снова упустил мгновение, когда потерялся в разделенном на двоих наслаждении. Вбиваясь в неё, чувствуя, как она ногтями царапает его спину, как сжимается на нем, подаваясь навстречу, он забыл о реальности. Его хриплый стон и её вскрик слились воедино. Желание на грани помешательства.

Он не знал, сколько прошло времени после, и чувствовал себя полностью опустошенным. Ни одна, даже самая суровая тренировка так не выматывала. Не осталось ни единой связной мысли, одна лишь расслабленная отрешенность. В ней не было места ни чувству вины, ни сомнениям, ни прошлому, ни будущему. Джеймса клонило в сон, но засыпать рядом с Миргородской не хотелось.

Она же наоборот выглядела посвежевшей и по-прежнему невероятно обольстительной: легкий румянец на щеках, сияющие глаза, загадочная улыбка. Оксана задумчиво поглаживала его плечо. Прикосновения отзывались приятными, будоражащими ощущениями, но он прекрасно понимал, что на большее его сейчас не хватит.

— У тебя много шрамов, — неожиданно произнесла Миргородская, провела пальцами по шее к ключице. — Ты военный?

— Я несколько лет работал в полиции. В отделе расследования особо опасных преступлений.

Когда многое в твоем прошлом играет тебе на руку, даже лгать не приходится. Почти. В полиции Джеймс отделался разве что парой царапин и несколькими порезами. Исключительно по неосторожности в обращении с бумагой и столами в участке.

— Теперь понятно, почему ты так лихо раскидал друзей Тимура, — усмехнулась Миргородская. — Я бы не отказалась от такого защитника.

Настороженность Оксаны по поводу его шрамов благополучно прошло мимо. Джеймс прекрасно понимал, что до Тимура и его друзей Миргородской уже нет никакого дела. Именно убийство не дает ей спокойно спать по ночам. А это как раз то, что ему нужно.

— Тот парень к тебе долго не сунется. Но если ты переживаешь на этот счет, я всегда к твоим услугам.

Оксана задумчиво нахмурилась, закусила нижнюю губу.

Ему хватило беглого взгляда на фотографии, чтобы понять, что семья играла в её жизни важную роль. Наверняка родные по жизни помогали ей обходить все острые углы, но с убийством Филиппа Ру коса нашла на камень. Джеймс представлял, каково ей, привыкшей порхать по жизни, найти своего любовника с перерезанным горлом. Судя по вчерашней ночи, Миргородскую это ничему не научило.

Размышления не заняли много времени.

— Будешь моим рыцарем? — игриво спросила она.

Совершенно ничему.

Джеймс поймал себя на том, что снова улыбается и, поддержал её тон:

— Сочту за честь.

17